[ezup]

Подводный крейсер и его главный конструктор Сергей Никитич Ковалёв

1 ноября 1958 года на верфи Electric Boat был заложена головная ПЛАРБ ВМС США – USS George Washington (SSBN-598).

Наш подводный ракетоносец К-19 был заложен раньше – 17 октября 1958 года, но приемный акт был подписан только 12 ноября 1960 года. А уже 15 ноября 1960 года George Washington вышел на первое боевое патрулирование в готовности к уничтожению советских городов.

Началось стратегическое подводное противостояние.

Начало стратегического подводного противостояния: счет 1 к 50 против нас


3 баллистических ракеты нашей К-19 (проекта 658) на фоне 16 George Washington выглядели откровенно недостаточно, но главное было то, что ВМС США развернули масштабную программу быстрого строительства и ввода в строй к 1967 году морской стратегической группировки из 41 ПЛАРБ («Сити киллер»).

К этому моменту соотношения по морскому стратегическому ударному потенциалу у нас и США было примерно 1 к 50 (и это без учета тяжелых бомбардировщиков с ядерным оружием на авианосцах).

Работы по созданию подводного ракетоносца второго поколения были начаты еще в 1958 году ЦКБ-18 (будущий ЦКБ «Рубин») под руководством главного конструктора А. С. Кассациера, однако к началу 60-х годов стало ясно, что с проектом 667 С. Кассациера ЦКБ-18 сработала «на корзину» – слишком экзотичным и малореальными были проработки его облика.

В определенной мере это было следствием неясной ситуации с главным ракетным комплексом – вплоть до принципиальных его решений и облика. И большую роль в создании действительно эффективных отечественных стратегических АПЛ сыграла инициатива главного конструктора В. П. Макеева по созданию в СКБ-385 (г. Миасс). Жидкотопливного (но с ампулизацией компонентов) ракетного малогабаритного комплекса Д-5 с баллистическими ракетами (БРПЛ) Р-27 (массой по 14,5 тонн и дальностью 2 400 км), разрабатывавшегося первоначально для ракетоносцев проекта 705Б (с 8 БРПЛ), создаваемых с максимальным использованием задела многоцелевых АПЛ проекта 705 (подробнее о проекте 705 «Золотая рыбка» проекта 705: ошибка или прорыв в ХХI век?»).

Работы по атомной ПЛ пр. 667А были заданы Постановлениями СМ № 316-137 от 14 апреля 1961 года и № 565-234 от 21 июня 1961 года. Новым главным конструктором проекта 667 (в новом облике, с 16 БРПЛ в прочном корпусе) стал С. Н. Ковалев. В 1961 году была начата разработка технического проекта 667А с 16 твердотопливными БРПЛ комплекса Д-7, размещаемыми в стационарных вертикальных шахтах. Однако разработка комплекса Д-7 задерживалась. И по своим ТТХ он уступал комплексу Д-5. C учетом этого в кратчайшие сроки был выполнен корректированный технический проект 667А (утвержден в 1964 году) с 16 БРПЛ комплекса Д-5.

Первый «бросок» восстановления паритета: 34 РПКСН проекта 667А за 6 лет.
Головная ПЛ пр. 667А К-137 была заложена на Северном машиностроительном предприятии 4 ноября 1964 года, 25 августа 1966 года спущена и осенью 1967 года предъявлена на государственные испытания.

Первым «броском» ВМФ и ОПК СССР по восстановлению паритета стало строительство 34 РПКСН (ракетных подводных крейсеров стратегического назначения) проекта 667А и 667АУ в течение всего лишь 6 лет!

Из книги Ковалева С. Н. «О том, что было и что есть»:

Это должен был быть корабль, способный патрулировать в любом районе Мирового океана, включая арктический бассейн… Конструкция… должна была обеспечивать возможность ее серийного строительства на СМП и ЗЛК максимальными темпами. ПЛ должна была базироваться в существующих базах СФ и ТОФ.

Поэтому была сохранена двухвальная, двухреакторная схема энергоустановки, а надежность ее – значительно повышена. По инициативе моего дорогого заместителя Спасского была реализована эшелонная схема компоновки энергоустановки, когда обе турбины размещались не рядом в одном отсеке, а последовательно, в двух турбинных отсеках, причем пар от любого реактора мог поступать на любую турбину.

За это решение, значительно увеличивающее водоизмещение, с подачи Деревянко меня долго критиковали в министерстве.

Однако достоинства такой компоновки позволили последовательно внедрять мероприятия по снижению шумности на этой и последующих модификациях ракетоносцев второго поколения и добиться кардинальных успехов в решении этой проблемы, полностью подтвердились в будущем.

Говоря о ракетной стратегической подлодке необходимо особо подчеркнуть фактор, обычно остающийся в «тени» – навигационное обеспечение (навигационный комплекс – НК) решения задач РПК СН, определяющим образом влияющее на эффективность ракетного комплекса, и, соответственно, решения задач по предназначению как отдельного РПК СН, так и всей группировки МСЯС.

Главный конструктор С.Н. Ковалев о драматических подробностях создания 667 проекта в части навигационных средств:

Для подводных лодок проекта 667А НПО «Азимут» (теперь ЦНИИ «Электроприбор») был создан добротный всеширотный НК «Сигма» (главный инженер и главный конструктор В. И. Маслевский), основанный на шаровых гироскопах на воздушном подвесе. Маслевский видел дальнейшее совершенствование навигации в последовательном совершенствовании комплекса «Сигма». В этом его поддерживало и Министерство, включая самого министра Бутому, с которым на эту тему у меня было много дискуссий.

ЦНИИ «Дельфин» выступил с новой прогрессивной идеей создания инерциального навигационного комплекса (главный конструктор О. В. Кищенков), построенного на поплавковых гироскопах и отличавшегося комплексной математической обработкой от различных источников. Противниками Кищенко были Маслевский и практически все руководство Министерства. Настойчивость Кищенко достойна восхищения и удивления. В Министерстве его выгоняли с совещаний, а он возвращался... Лично я Кищенко поддерживал, понимая, что только инерциальная навигация может обеспечить длительное плавание под водой в т.ч. и в высоких широтах, и обеспечить необходимые параметры для ракетного комплекса.

В результате всех баталий победили Кищенко и инерциальная навигация, и для серийных ПЛ проекта 667А в ЦНИИ «Дельфин» был создан навигационный комплекс «Тобол»

.

В 1967 году ВМФ Северным машиностроительным предприятием (СМП) были сданы головной и первый серийный РПК СН. Срок просто поразительный по нынешним временам. Но еще более ярко то, как работали тогда на Дальнем Востоке на судостроительном заводе им. Ленинского комсомола (СЗЛК) в г. Комсомольске-на-Амуре.

Из статьи А. Я. Звиняцкого, И. Г. Тимохина, В. И. Шаломова «Первый атомный подводный крейсер на Дальнем Востоке»:

Подготовку к постройке новых АПЛ стратегического назначения проекта 667А завод осуществлял в условиях выполнения напряженного производственного плана.

Достаточно сказать, что в 1966 году на заводе в постройке находились семь АПЛ проекта 675, четыре ПЛ проекта 690, шесть ледокольно-транспортных судов проекта 550, плавучая база перезарядки реакторов проекта 326… на переоборудовании и модернизации (по проекту 659Т) стояла еще одна АПЛ проекта 659…

Продолжительность постройки АПЛ со дня закладки и подписания акта составила 1 год 10 месяцев и 1 день, а с момент начала изготовления комплектующих изделий машиностроения – 3 года 9 месяцев и 3 дня.

Причем особо необходимо подчеркнуть высокое качество постройки новых подводных крейсеров.

Контр-адмирал А. Н. Луцкий (тогда – командир РПК СН К-258):

Государственные испытания, против ожидания, несколько затянулись. Не помню уже почему, но пришлось делать несколько выходов. Хорошо запомнился только один.

Повторно пришлось выходить на замер подводной шумности корабля. Дело в том, что результатам первого замера не поверили, подумали, что ошибка:

шумность оказалась много меньше, чем ожидалась, почти такая же, как у американских лодок. Кто-то сказал: «Не может быть!».

Подготовили спецаппаратуру, судно-измеритель вывесило ее на определенной глубине, и мы прошли под ней пару раз.

Ну и что?

Подтвердили первый результат.

Конструкторы и судостроители поломали головы над феноменом, но объяснить не смогли.

А. Н. Луцким особо отмечалась и очень высокая маневренность РПК СН (несмотря на весьма значительное водоизмещение).

Примечание. Вопросы шумности 667 проекта будут рассмотрены ниже, однако необходимо заметить наличие существенного разброса по шумности заказов в рамках даже одной серии и одного завода. Еще один известный пример «аномально низкой шумности» – глубоководный «Плавник» проекта 685, который, несмотря на использование блока паротурбинной установки со 2 поколения и относительно малый диаметр прочного корпуса, благодаря исключительно качественной постройке получился довольно малошумным.

Несмотря на массовое строительство ОПК новых РПК СН, ВМФ столкнулся с серьезными проблемами по созданию эффективных их группировок. Из книги бывшего начальника Оперативного управления Северного флота контр-адмирала В. Г. Лебедько «Верность долгу»:

Перед своим приходом в штаб Северного флота контр-адмирал Кичев, будучи начальником Оперативного управления ГШ ВМФ, с помощью своих помощников составил график использования РПКСН на десятилетие. По графику число наших ракетоносцев, находящихся в море, должно было постоянно расти, а фактически это число снижалось. Это не могло не обеспокоить ГК ВМФ. ГШ требовал ответа.

У американцев 18 ракетоносцев постоянно на боевом патрулировании, а у нас вместо 12 по графику – только 4 или 5. Все дело оказалось в том, что мы не имели элементарного опыта циклического использования РПК СН. Под циклом мы понимали совокупность взаимосвязанных процессов, образующих законченный период использования РПК СН в базе, на боевой подготовке и на боевой службе.

По приказанию Кичева мы… проанализировали весь цикл РПК СН, вычерчивая его на длинных рулонах миллиметровки… В результате мы разработали так называемый малый цикл… Эта работа выявила, чтоснижение количества ПЛ на БС происходит из-за недостатка ремонтных линий, осуществляющих межпоходовый ремонт.

Лодки, приходившие с БС, становились в очередь. Этот недостаток надо было срочно устранять. Кроме того, лодки строились в разные сроки года, и их необходимо было связать в единую систему по циклам использования. Это приводило к жесточайшему учету моторесурса…

В последующем цикличность использования РПК СН была внедрена на флотах приказом ГК ВМФ. Но уже в 1974 году нам удалось увеличить почти вдвое число постоянно находящихся на БС ракетоносцев. Это был гигантский труд подводников, штабов, органов тылового обеспечения, судоремонтных заводов и доков.

РПК СН проекта 667А были быстро и полностью освоены экипажами и начали активную боевую службу. Интересные и ироничные зарисовки ее разных сторон остались, например, в рисунках кап. 2-го ранга О. В. Каравашкина.

В качестве примера успешного и скрытного патрулирования можно привести боевую службу командира Луцкого на К-258. Ссылка на главу из книги А.Н. Луцкого «За прочность прочного корпуса» «Боевое патрулирование».

По ракетным стрельбам необходимо, безусловно, отметить «первый бегемот» – стрельба в 1969 году РПКСН К-140 половинным боекомплектом (8 БРПЛ). Некоторые подробности по ней содержатся в статье ее командира, ныне контр-адмирала в отставке Юрия Бекетова в «ВПК»:

Уже после успешной залповой стрельбы на совещании по подготовке к учениям «Океан» произошел разговор Главнокма ВМФ и командира К-140:

Горшков спросил, кто выполнял восьмиракетный залп? Я встал и представился. Главком говорит: «Расскажите, как вы выполнили стрельбу, какие ваши впечатления и ощущения?». В течение 4–5 минут я доложил об особенностях выполнения стрельбы. Горшков спросил: «Вы уверены в боевых возможностях ракетного комплекса? Если вам будет поручено, выполните пуск и 16 ракет?». Я ответил утвердительно.

При этом БРПЛ РПКСН проекта 667А предназначались не только для решения стратегических задач по поражению важнейших наземных объектов, но и оперативных, и тактических, в том числе в обеспечении развертывания и прорыва к районам применения ракет по стратегическим объектам РПКСН. О таком ударном ядерном обеспечении обычно забывают те, кто утверждает о низкой эффективности группировки РПКСН ВМФ. Пример такой реальной учебно-боевой стрельбы содержится в воспоминаниях контр-адмирала А. Н. Луцкого.

Летом 1973 года нашему РПКСН «К-258» посчастливилось произвести ракетную стрельбу залпом двух ракет по морскому полю, …заменив у пирса РТБФ две боеголовки ракет на практические с инертными боевыми частями, выгрузив пару соседних в целях безопасности, вышли в океан. На борту старшим на походе – командующий 2 флотилией подводных лодок вице-адмирал Э. Н. Спиридонов. Оказалось, что огневая позиция находится почти у самой американской военно-морской базы на острове Мидуэй!

В заданный срок заняли район огневых позиций… В один из сеансов связи пришел долгожданный условный «сигнал»…
– Ракетная атака!..
– Ракеты вышли, замечаний нет.
– Боцман, всплывай под перископ... Радисты, передать РДО!

И в эту минуту открывается переборочная дверь, в центральный пост входит командующий.
– Что делаем?
– Погружаемся на глубину... метров, развиваем полный ход для выхода из-под «ответного» удара...
– А ракеты?
– Они ушли. РДО тоже.
Командующий недоуменно смотрит на свои часы.
– У нас это быстро, ...дцать минут – и ракеты в воздухе. Экипаж отработан на сверхнормативную стрельбу.

Обозначив маневр уклонения, снизили готовность, стали ждать команду на возвращение в базу. Мы, ракетный расчет ГКП, задержались у БИУСа…

Тут старпом обратил внимание на то, что пеленг стрельбы ракетами на экране БИУСа был почти на норд. Две ракеты ушли точно по направлению к другой военной базе американцев на острове Адах (так в тексте, реально – о. Адак – прим.), маленький островок в цепи Алеутских островов.

На флотах шла напряженная работа по максимально возможному повышению эффективности созданной группировки РПКСН. При разработке оперативно-технического задания на создание ракетно-ядерной системы с РПКСН проекта 667А Оперативным управлением Главного штаба ВМФ выдвигалось требование обеспечить значение коэффициента оперативного напряжения 0,5. Реально к середине 70-х годов удалось достичь только 0,23. Но это был колоссальный труд экипажей, штабов, промышленности. Однако ключевыми проблемами оказалась слабость судоремонтной базы и недостаточный ресурс части механизмов и комплексов.

А. М. Овчаренко, «Анализ эффективности группировок ракетных подводных крейсеров стратегического назначения проекта 667А (АУ) в системе стратегических ядерных сил Советского Союза»:

Заводской ремонт РПКСН проекта 667А должен был длиться не более 24 месяцев, из-за недостаточной развитости производственной базы в 70-е годы заводской ремонт длился 3–4 года…

Производственные мощности на Северном флоте были доведены до необходимого уровня только в 1982–1990 гг., после чего ремонт стал проводиться в нормативные сроки. На Дальнем Востоке даже в конце 80-х годов средний ремонт продолжался не менее 30 месяцев.

Главный штурман ВМФ контр-адмирал Алексин вспоминает:

...нам удалось сократить время запуска ИНК типа «Тобол» в десять раз, что обеспечивало возможность эффективного применения ракетного оружия не только от причала, но и из любой точки маршрутов рассредоточения и оперативного развертывания сил СФ и ТОФ…

Не все было так просто.

Меня, например, …много раз пытались остановить представители ЦНИИ и предприятий-изготовителей, предупреждая об ответственности за возможный вывод из строя ИНК РПК СН.

Они жаловались начальству, …грозили тюрьмой, но мы свою исследовательскую работу не прекращали, навигационные комплексы не ломали, обеспечивали полную выработку установленного моторесурса их систем.

В итоге новые плановые таблицы запуска ИНК РПК СН оценили по достоинству и включили в новые правила использования навигационных комплексов РПКСН, изданные ГУНиО МО.

Еще раз подчеркну, что возможности навигационных средств для РПКСН – это не «абстрактные технические характеристики», а параметры, конкретно влияющие не просто на эффективность применения главного оружия, а прямо обеспечивающие его применение.

За весь период эксплуатации комплекса Д-5 (Д-5У) было произведено около 600 пусков ракет, выполнено более 10 тысяч погрузок-разгрузок ракет, 590 боевых патрулирований в различных районах Мирового океана. Последняя ракета Р-27У была выгружена с РПКСН проекта 667АУ (К-430) Тихоокеанского флота 1 июля 1994 года.

Второй «бросок»: проекты 667Б и БД – догнать и превзойти!


Недостаточная дальность БРПЛ комплекса Д-5 приводила не только к необходимости преодоления противолодочных рубежей противника, но и значительно снижала количество готовых к нанесению ударов по назначенным целям РПКСН в районах патрулирования (до которых еще нужно было дойти многие тысячи миль).

Поэтому планом военного кораблестроения на 1969–1980 годы предусматривалось много более эффективной стратегической ракетно-ядерной подводной системы с БРПЛ межконтинентальной дальности. В 1963 году началась разработка такого нового ракетного комплекса – Д-9. Возможности навигационного комплекса РПКСН не обеспечивали требуемой точности стрельбы БРПЛ с традиционной системой управления, что потребовало создания для БРПЛ бортовой системы азимутальной астрокоррекции, позволяющей уточнять по звездам положение ракеты в пространстве и корректировать ее движение.

Тактико-техническое задание ВМФ на атомную подводную лодку, оснащенную комплексом Д-9, было утверждено в 1965 году.

То есть существующее мнение что межконтинентальные БРПЛ и новые проекты РПКСН были «ответом на СОСУС» (стационарную гидроакустическую систему ВМ США) не имеет под собой оснований. ВМФ и военно-политическое руководство СССР эффективно сработали на «упреждение», но главным стимулом этого было именно повышение ракетной готовности РПКСН и их числа, немедленно готовых к поражению назначенных целей.

При этом необходимо учитывать, что объективные данные по очень высокой реальной эффективности СОСУС военно-политическим руководством СССР были получены по каналам разведки только в районе 1970 года.

Строительство серии из 18 атомных подводных лодок проекта 667Б с 12 БРПЛ комплекса Д-9 велось на Севмашпредприятии в г. Северодвинске, где было построено 10 ПЛАРБ, и на заводе им. Ленинского комсомола (г. Комсомольск-на-Амуре), где было построено еще 8 РПКСН.

Вместе с 4 РПКСН проекта 667БД (имевших увеличенный до 16 БРПЛ боекомплект), всего 22 РПКСН с межконтинентальными БРПЛ было выполнено за 5 лет. Районы боевого патрулирования РПКСН с межконтинентальными БРПЛ располагались обычно в 2–3 сутках перехода из пунктов базирования, что резко повышало эффективность РПКСН проектов 667Б и 667БД.

РПКСН проекта 667Б

Интересные воспоминания о строительстве первого «комсомольского» РПКСН проекта 667Б содержатся в воспоминаниях его главного конструктора:

Предметом моей гордости была верхняя палуба турбинных отсеков, где располагались электрические щиты, а между ними шли удобные проходы, где высокий человек мог проходить в полный рост. Приехав в Комсомольск в 1973 году на постройку головной лодки проекта 667Б, я ужаснулся. Трубопроводы и кабеля на палубе отсека были смонтированы так, что вместо проходов остались пролазы. Разругав завод, конструкторов и военпредов, я заставил все переделывать. Перед отлетом в Ленинград зашел к директору А. Т. Дееву попрощаться. Он по селектору звонит главному строителю Шахмайстеру: мол, главный конструктор уезжает, есть ли к нему вопросы? В ответ истерический вопль: «Пусть уезжает как можно скорее и как можно дальше, он заставил нас пол-лодки переделывать!»

Достижение стратегического паритета с США в области стратегических вооружений привело к заключению договора по ограничению стратегических вооружений ОСВ-1 и выводы из состава ВМФ части еще вполне новых РПКСН проекта 667А (первый – К-411 в апреле 1978 года).

В последующем эти корабли (с вырезанными по ОСВ-1 ракетными отсеками) планировалось переделать в многоцелевые АПЛ и АПЛ специального назначения, однако дождались этого далеко не все экс-РПКСН.

Существует мнение, что большой ошибкой был отказ от модернизации РПКСН проекта 667А под комплекс Д-9 (аналогично проекту 667Б), однако:

• для РПКСН было произведено большое количество БРППЛ Р-27 (которые решали не только стратегические задачи, но и оперативные на ТВД);

• с начала 70-х годов резко обозначилась проблема шумности ПЛ ВМФ, и весь комплекс мероприятий по обесшумливанию проекта 667Б было невозможно или крайне дорого внедрить для модернизации проекта 667А.

Соответственно, РПКСН проекта 667А дослуживали с комплексом Д-5 (только К-140 была модернизирована под экспериментальный комплекс Д-11 с твердотопливной БРПЛ).
С учетом остро вставшей проблемы скрытности и обеспечения боевой устойчивости РПКНС против мощных и эффективных противолодочных сил ОВМС США и НАТО, с конца 70-х годов началась активная и планомерная работа по освоению арктического ТВД, в том числе в части патрулирования подо льдом РПКСН ВМФ. К 1983 году ВМФ СССР выполнил около 70 подледных походов АПЛ (наш вероятный противник в то время – в три раза меньше).

Первый пуск межконтинентальной БРПЛ Р-29 из арктического района был произведен 3 июля 1981 года, причем он состоялся всего через 9 минут после получения команды на пуск.

Третий «бросок»: резко усилить ударный потенциал – проект 667БДР с БРПЛ с разделяющимися головными частями индивидуального наведения (РГЧ ИН)


В середине 70-х годов ВМС США вновь, за счет массового оснащения ПЛАРБ БРПЛ с РГЧ ИН, значительно вырвались вперед ВМФ СССР по количеству боеголовок БРПЛ. Соответственно последовали меры СССР по восстановлению паритета.

В 1979 года принимается на вооружение БРПЛ Р-29Р с дальностью стрельбы 6500–7800 км (в зависимости от комплектации РГЧ) для РПКСН нового проекта 667БДР. При этом был внедрен большой комплекс мероприятий по снижению шумности, установлены новые радиоэлектронные средства, в том числе ГАК «Рубикон» (подробнее «Рубикон» подводного противостояния. Успехи и проблемы гидроакустического комплекса МГК-400») и гибкая протяженная буксируемая антенна для обнаружения целей по дискретным составляющим (в том числе в кормовом секторе).

Темп работ был такой, что головная лодка проекта 667БДРМ К-441 оказалась фактически второй, так как по проекту 667БДР был достроен 5-й корпус проекта 667БД К-424. Всего было построено 14 РПКСН проекта 667БДР.

Последний РПКСН проекта 667БДР – К-44 «Рязань» до сих пор находится в составе ВМФ (Тихоокеанский флот).

Организация МСЯС ВМФ СССР


Из мемуаров «Океанский паритет. Записки командующего флотом» адмирала А. П. Михайловского (начало – середина 80-х годов):

Поражение стратегически важных объектов на заморской территории противника, с одобрения военно-политического руководства нашей страны, возможно осуществить путем проведения операции стратегических ядерных сил под непосредственным управлением Верховного Главнокомандующего, который принимает решение на операцию и отдает приказ на первый ядерный удар.

Роль Генерального штаба:

Успех операции обеспечивается длительной, заблаговременной подготовкой и тщательным планированием с учетом множества вариантов решения задачи. Этим постоянно занимается Генеральный штаб, который загодя определяет, а при необходимости уточняет перечень и координаты объектов, подлежащих поражению. Назначает очередность и степень поражения каждого объекта. Устанавливает долю участия, ресурс боеприпасов и распределение комплексов целей между компонентами ядерной триады, а также вопросы их взаимодействия друг с другом. Генеральный штаб вводит в действие и периодически видоизменяет систему сигналов боевого управления.

Непосредственно силами МСЯС и обеспечивающими их силами и средствами управляли Главком ВМФ (Главный штаб ВМФ) и флоты (подчеркнем, это была весьма разумная и оптимальная система, сегодня фактически разрушенная – см., например, А. Тимохин «Разрушенное управление. Единого командования флотом давно нет»).

Боевыми действиями морских стратегических ядерных сил лично руководит Главком ВМФ (с помощью своего Главного штаба), определяет состав Атлантической и Тихоокеанской группировок морских стратегических ядерных сил, потребных для поражения выделенных Военно-Морскому Флоту объектов, а также количество и тип атомоходов стратегического назначения, предназначенных в резерв Верховного Главнокомандующего. Главком устанавливает зоны патрулирования в океанах и морях, количество находящихся на боевой службе подводных крейсеров, нужную степень обеспечения их боевой устойчивости в каждой из таких зон…

Группировкой подводных крейсеров на Атлантике и в Арктике непосредственно управляю все-таки я – командующий Северным флотом. Именно я обязан установить маршруты, районы и сроки патрулирования, порядок развертывания и наращивания как сил боевой службы, так и группировки в целом. Обязан организовать ее взаимодействие с остальными силами флота, обеспечить всем необходимым.

И конкретные особенности выполнения задач каждым РПКСН с их циклическим использованием:

Флотская жизнь любого подводного ракетоносца обеспечена, как правило, двумя экипажами и расписана по так называемым большим и малым циклам. Подобный цикл, к примеру, включает следующие этапы:

• выход в море на боевое патрулирование с первым экипажем;
• возвращение и передачу ракетоносца второму экипажу; межпоходовый ремонт; выход в море на боевую подготовку;
• снова выход на боевое патрулирование, но уже со вторым экипажем.

С возвращением цикл повторяется.

После нескольких подобных малых циклов планируется большой, включающий заводской ремонт, а то и модернизацию с полной выгрузкой всех ракет, что, в свою очередь, требует значительного времени на боевую подготовку и ввод крейсера в состав сил постоянной готовности.

И общая оценка всей группировки МСЯС:

Две трети общего количества ракетоносцев всегда загружены ракетами и находятся в постоянной готовности к действию. Часть из них постоянно в море, на боевой службе. Другая часть – на боевом дежурстве. Остальные заняты повседневными делами в базах. Группировка, развернутая в море, может быть усилена за счет боевого дежурства или сил наращивания. Однако и находящиеся в базах крейсера постоянной готовности в экстремальной обстановке должны быть способны пустить свои ракеты прямо от причалов. Подобное требование высказывал мне министр обороны Маршал Д. Ф. Устинов, когда напутствовал в должность. Однако, как обеспечить подобные пуски организационно и технически, министр не разъяснил, рекомендовал подумать.

Задача обеспечения пуска БРПЛ прямо из мест базирования была не так проста, как это кажется на первый взгляд. И одним из основных проблемных вопросов (в итоге решенных) был опять навигационный.

Пуск БРПЛ от пирса из губы Портночиха.

Вспоминает главный штурман ВМФ контр-адмирал Алексин:

Не обошлось без казусов. На СФ, например, додумались до идеи применять ракетное оружие от причала без инициального НК и введенной главной энергетической установки РПК СН, буквально через несколько минут после приказа. В виде навигационных данных стрельбы оператору ракетной боевой управляющей системы (РБУС) «Альфа» (на РПК СН пр. 667Б, 667БД) выдавались географические координаты, курс РПК СН и скорость равная нулю.

Однако выяснили, что даже при стоянке у причала в замерзшей бухте Крашенинникова на Камчатке при толщине льда около одного метра, приливоотливными течениями РПКСН сносит по курсу вместе с причалом на величину более предельной, установленной руководящими документами. При залповой стрельбе от причала рыскание и качка РПКСН тем более превысили бы допустимые значения. Мы разработали свои меры.

Однако северяне уже успели внедрить свою «рационализацию» в проекты оперативных документов. Конец новациям положила опытовая ракетная стрельба, назначенная Главкомом ВМФ. Навигационный комплекс работал по полной схеме, но в комплекс ракетного оружия вводились фиксированные данные по методике североморцев. В результате из четырех пущенных БРПЛ на боевое поле «Кура» на Камчатке прибыли только две первые ракеты залпа, а две другие самоликвидировались на траектории, так их астрокорректоры из-за большой ошибки в курсе корабля не смогли навестись на заданные светила. Анализ показал, что и рыскание, и качки РПК СН после выхода первых двух ракет залпа значительно превысили допустимые пределы.

Для экономии моторесурса ИНК и выполнения назначенных оперативных готовностей под руководством главного штурмана ВМФ и ГУНиО МО были разработаны схемы трансляции «живого» курса, качек корабля и других НДС для всех проектов РПК СН, которые обеспечивали и эффективное применение всего боекомплекта БРПЛ от причала в одном залпе, и экономию моторесурса основных систем ИНК.

С середины 70-х годов, после того как на вооружение поступили межконтинентальные БРПЛ и появилась возможность осуществлять запуск ракет из мест базирования, до 20–22 РПКСН находилось в высокой готовности к пуску ракет (на боевом патрулировании в море и боевом дежурстве в базах). Такая интенсивность сохранялась до начала 90-х годов.

С резким обострением противостояния холодной войны в начале – середине 80-х годов, ВМФ сделал все, чтобы максимально (фактически – запредельно) поднять коэффициент оперативного напряжения МСЯС (в первую очередь, РПКСН проекта 667А, – в противовес новым ракетам средней дальности США в Европе). В 1983–1986 годах КОН составил около 0,35, однако выматывание ресурса техники и людей привело к гибели РПКСН К-219 в 1986 году (вышедшего на боевую службу с недопустимыми неисправностями по забортной арматуре ракетных шахт).

Скрытность и шумность


Главный конструктор проекта С. Н. Ковалев писал про понимание и учет вопросов малошумности при создании РПКСН проекта 667А:

Не то, чтобы мы не обращали внимания на эту проблему, а просто были в научном и техническом плане не подготовлены к тому, чтобы достигать низких уровней шумности…

В этот же период времени развертывались крупномасштабные работы по исследованию вопросов скрытности и резкого уменьшения шумности механизмов и кораблей.

В 1968 году были разработаны принципиально новые требования к виброакустическим характеристикам основного комплектующего оборудования (ВАХ-68), которые обеспечили значительный прогресс в снижении шумности РПКСН пр. 667Б и 667БД. В 1974 году были приняты новые, более жесткие требования (ВАХ-74).

Однако главным (наряду со значительным повышением технологического уровня предприятий ОПК) стало принципиально именно методическое понимание, как строить малошумные подлодки. Пришло оно далеко не сразу, после целого ряда ошибок и заблуждений (например, неудачная попытка решить проблему путем наращивания количества каскадов амортизации), догоняя значительно ушедшего вперед «вероятного противника». В полном объеме эти современные походы «акустического проектирования» АПЛ были реализованы уже в современных АПЛ 4-го поколения, однако наличие значительных модернизационных заделов исходного проекта 677А позволило провести резкое уменьшение шумности РПКСН – как от проекта к проекту, так и в процессе строительства серий и выполнения ремонта кораблей на флотах.

Примерная динамика снижения шумности кораблей проектов 667А(Б, БД, БДР, БДРМ) в сравнении с другими проектами АПЛ ВМФ СССР и США.


Изменения гребных винтов РПКСН.

Комплекс работ по снижению шумности привел к выдающемуся результату – АПЛ 2-го поколения разработки начала 60-х годов в последней своей модификации (проект 667БДРМ вышла на малошумных ходах практически на уровень новых АПЛ 3-го поколения).

Однако скрытность – это далеко не только малошумность, это комплекс мероприятий, где уровень акустических полей только часть. Очень многое зависит от организации, тактики действий эффективного использования ложных условий. А вот с этим далеко не все всегда было хорошо.

Начиная с порой недостаточного уровня подготовки отдельных экипажей и органов военного управления и заканчивая просто жесткими требованиями поддержания установленной цикличности применения. Например, в документе ВМС США Yankee Class Ballistic Missile-Launching Nuclear DIA Report, June 1976 прямо писалось:

периодичность выходов ПЛ проекта 667А выдерживалась довольно строго, что являлось одной из причин высокой эффективности системы слежения за ними силами противолодочной обороны США в 70-е годы.

При этом:

Скорость движения лодки во время перехода выбиралась, исходя из того, что переход должен был совершаться… в минимальные сроки. В Атлантике средняя скорость РПКСН проекта 667А на переходе составляла 10–12 узлов, в район несения боевой службы РПКСН приходил через 11–13 суток.

Разумеется, ни о какой «скрытности на переходе» с такой скоростью не могло быть и речи. Такой РПКСН брался СОСУС на очень и очень больших дистанциях, обеспечивая поддержание и передачу контакта с ним различным противолодочным силам на ТВД.

Выше приводился пример очень грамотных и эффективных тактических действий командира РПКСН А. Н. Луцкого, но так было, увы, далеко не всегда. Например, одной из самых серьезных бед, резко ухудшавшей скрытность РПКСН было их длительное «хождение на одной ноге» (линии вала). И здесь соображения могли быть от неграмотного мнения что так, «по-американски», якобы «тише» (и уровень широкополосных шумов действительно снижался, но при резком увеличении низкочастотных дискретных составляющих, по которым противник и обнаруживал РПКСН с очень больших дистанций) до жестких директивных требований экономии моторесурса оборудования.

Далеко не всегда на высоте были и органы управления, вспоминает бывший командир К-182 контр-адмирал В. В. Наумов («Отдельные тактические приемы действий противолодочных сил ВМС США против одиночных подводных лодок ВМФ СССР в период с 1962 по 1980 год»):

Проверка отсутствия слежения за РПКСН, следующими в Атлантику, не всегда давала положительные результаты, прежде всего, в связи с недостаточно продуманным способом и выбором средств, осуществляющих эту проверку. Например, проверка отсутствия слежения за РПКСН К – 182 в 1977 году проводила ПЛ 633 проекта на линии Нордкап – Медвежий, длительное время находящаяся с этой целью на своей позиции, периодически заряжая АБ дизелями, что легко позволяло многоцелевой ПЛА ВМС США в это время ее найти и расположиться рядом… После того как ПЛ 633 проекта обнаружила К-182, пересекающую ее курс справа налево, и подходила к линии курса К-182 она неожиданно обнаружила возникший шум турбины на левом курсовом 120°, в дальнейшем удалившийся по пеленгу на ушедшую К-182. Закономерно предположить, что ПЛА ВМС США скрытно находилась в позиции ожидания западнее ПЛ 633 проекта, поэтому и не пересекала курс средней ПЛ, а, обнаружив К-182, дала ход и последовала за ней. Так обнаруживать РПКСН для ПЛА ВМС США было надежнее и проще, чем искать по всему Баренцеву морю. На высказанное мною это предположение в отделе ПЛС СФ мне ответили, что данных о слежении ПЛА ВМС США за дизельными ПЛ не имеют.

И в качестве примера – грамотные тактические действия по максимальному обеспечению скрытности против СОСУС (на «уровне знаний» о ней конца 70-х – начала 80-х гг.):

Действия, способствующие повышению скрытности РПКСН от гидрофонов системы СОСУС:

- выбор режима работы механизмов, сообразуясь с результатами предпоходового замера шумности;

- без крайней необходимости не превышать скорость 4–5 узлов;

- избегать использования механизмов, по которым есть данные или предположения, что они демаскируют корабль за счет превышения норм шумности в период работы;

- при наличии слоя скачка следует патрулировать над ним, и лучше всего, в приповерхностном слое 35–40 м, особенно при свежей погоде, которая за счет шумов волнения моря полностью маскирует корабль от системы СОСУС, следует помнить, что погружение под слой скачка с любой целью резко увеличивает эффективность действий системы СОСУС…

Вершина развития – 667БДРМ


Перспективным РПКСН 3-го поколения рассматривался проект 941 с твердотопливной БРПЛ. О мотивах этого и самом проекте подробнее – «Проект 941 «Акула». Гордость отечественного подводного кораблестроения? Да!»

Однако технологические сложности не позволили создать ракетный комплекс с твердотопливной БРПЛ с требуемыми характеристиками, что привело к резкому увеличению водоизмещения нового РПКСН и уменьшению его серийности.

При этом в середине 70-х годов обозначились технические решения, обеспечивавшие резкое повышение эффективности ракетного комплекса РПКСН проекта 667 и уменьшение его шумности (наряду с внедрением новых радиоэлектронных средств).
Постановление ЦК КПСС и СМ СССР о разработке новой модификации проекта – 667БДРМ вышло 10 сентября 1975 года.

Головной ракетоносец проекта 667БДРМ – К-51 «Верхотурье» – был заложен в феврале 1981 года и в декабре 1984 года введён в строй. Всего в период с 1984 по 1990 годы было построено 7 РПКСН (один из них в последующем был переоборудован в АПЛ спецназначения БС-64).

Создание РПКСН проекта 667БДРМ стало вершиной развития проекта 667. Да, новый проект уступал новейшим ПЛАРБ ВМС США «Огайо» (в том числе по малошумности). Однако в СССР не было тогда технологического задела для того, чтобы выйти на уровень «Огайо». При этом проект 667БДРМ получил хорошую скрытность, новые радиоэлектронные средства (в том числе модификацию нового ГАК «Скат-М» - МГК-520) при выполнении в 2000-х годах среднего ремонта с «отдельными модернизационными работами» АПКР, заменённый на очень хороший цифровой ГАК МГК-520.6 новый комплекс ракетного оружия с очень высокими характеристиками.

Были ли у него серьёзные недостатки и проблемы?

Безусловно, например, слабые средства противодействия и подводное оружие. Однако это было общим недостатком всех наших ПЛ.

Подводное оружие и средства противодействия РПК СН


Изначально торпедное вооружение проекта 667А состояло из 4 торпедных аппаратов (ТА) калибра 53 см для торпед с механическим (шпиндельным) вводом данных и устройством быстрого заряжания с удвоенным боекомплектом торпед на стеллажах (суммарно 12 торпед калибра 53 см).

В «особый период» за счет разборки части конструкций 2 отсека было возможно предусмотренное проектом размещение дополнительных запасных торпед еще и во втором отсеке.

Изначально АПКР мог принимать широкую номенклатуру торпед с шпиндельным вводом данных, однако уже в середине – конце 70-х годов практически стандартом стала загрузка из противолодочных торпед СЭТ-65 и противокорабельных 53-65К (в том числе 1–2 в ядерном варианте). К сожалению, несмотря на малый боекомплект и число торпедных аппаратов, до конца СССР РПКСН универсальной торпеды так и не получили. Сроки ее создания были промышленностью сорваны. И работы по ней (УСЭТ-80 с механическим вводом данных) только в 1993 году (Р. А. Гусев «Такова торпедная жизнь») были завершены.

Кроме торпед РПКСН проекта 667БДРМ, благодаря установке нового БИУС «Омнибус» получил возможность применения и противолодочных ракет.

Кроме ТА калибра 53 см, на большинстве (кроме БДРМ) РПКСН проекта 667 имелись два ТА калибра 40 см для самоходных средств противодействия (обычно самоходных имитаторов МГ-44) с перезарядкой (запасным изделием на стеллаже) или торпедами калибра 40 см (СЭТ-40 или СЭТ-72).

Самоходный имитатор МГ-44, созданный одновременно с АПКР проекта 667А, имел для своего времени высокие и очень хорошо сбалансированные характеристики, обеспечивая эффективную имитацию ПЛ как для гидроакустических станций (ГАС) кораблей и вертолетов, так и торпед типа Mk48 и Mk46, причем возможности созданного в начале 60-х сложного электронного самоходного изделия были на высоте тактических требований вплоть до 90-х годов прошлого века.

Увы, для РПКСН проекта 667БДРМ ТА калибра 40 см были удалены и вместо сравнительно малогабаритных приборов МГ-44 могли приниматься многоцелевые самоходные приборы гидроакустического противодействия МГ-74, которые при формально более высоких характеристиках и больших режимах, чем МГ-44, по факту уступали ему (так как не обеспечивали ряда наиболее актуальных тактических задач).

Безусловно, приходится сожалеть об отказе в установке на него высокоэффективного комплекса противодействия «Шлагбаум» (разрабатывавшегося во второй половине 80-х годов), при этом объективно приходится признать, что вместо крайне сложного и проблемного в эксплуатации комплекса «Шлагбаум» с забортным хранением самоходных приборов, ВМФ вполне мог получить эффективный прибор МГ-104, но в калибре 40 см (масса МГ-104 и МГ-44 близки), тем самым сразу обеспечив новейшими (в конце 80-х гг.) приборами противодействия огромное количество ПЛ (в том числе из состава МАСЯС) ВМФ.

Однако головной по «Шлагбауму» СПБМТ «Малахит» предпочел осваивать средства на новой пусковой установке (и потому другой калибр изделий), установленной только на АПЛ проекта 971 и 945А и модернизированный АПКР проекта 941У.

«Становый хребет» МСЯС не получил эффективных средств противодействия. При том, что для их создания были все технические возможности. И, более того – они были созданы (МГ-104 «Бросок»), однако не могли быть применены с подавляющего большинства ПЛ ВМФ (в том числе всех РПКСН проекта 667 с модификациями).

В результате постановка средств противодействия (малоэффективных приборов МГ-34 и ГИП-1) могла осуществляться через два аппарата ВИПС («маленький специальный торпедный аппарат 5 дюймового калибра») и ДУК.

Выводы и уроки создания РПКСН проекта 667(А, Б, БД, БДР, БДРМ)


С 1967 года, когда были сданы головной и первый серийный корабль проекта 667А, до 1990 года, когда был сдан последний РПКСН проекта 667БДРМ, было простроено 77 РПКСН по пяти проектам… То есть в среднем более 3 кораблей в год.

Эти РПКСН не были «инженерными шедеврами» для «предельных характеристик», не были «чем-то уникальным». Это были простые и надежные корабли с достаточным уровнем эффективности для решения их основной задачи – стратегического сдерживания (пусть и ценой больших потерь).

И корабли проекта 667, и их экипажи это сделали, в том числе в самые тяжелые постперестроечные годы. И когда в 1999 году наши десантники рвались к Приштине, они знали, что за их спиной были не только «стренноженные» договором СНВ-2 в местах постоянной дислокации «Тополи», но и несколько находящихся на дежурстве и патрулировании РПК СН проекта 667БДР и БДРМ.

Более того, существовала практика (очень мудрая) перед серьезными политическими событиями и встречами проведения практических ракетных пусков БРПЛ – показать «так называемым партнерам», что хоть «русский медведь» и оказался «сбитым с ног» и «лежащим», встать и очень крепко «врезать» он вполне может.

И огромную роль в поддержании возможностей и потенциала в эти тяжелые годы сыграл Главный конструктор проекта С. Н. Ковалев.

Да, теоретически можно было бы сделать еще много для значительного повышения боевых возможностей этих РПКСН… Однако у нас слишком часто нерешаемыми проблемами оказываются не технические, а организационные, а точнее – даже зачастую пороки самой организации разработки и эксплуатации ВВСТ (как в военной его части, так и в промышленности).

И с учетом этого С. Н. Ковалев сделал 101 % возможного: и для своих кораблей, и для страны.

Автор:Максим Климов