[ezup]

Во время недавних боёв в Идлибе и сейчас в Ливии исход сражений часто решался в противостоянии российских ЗРК и турецких беспилотников. Полной картины этих событий у нас нет, но по отдельным фрагментам доступной информации можно сделать выводы о том, что борьба велась с большим напряжением и потерями техники с обеих сторон. В этой статье мы попробуем проанализировать, не зацикливаясь на спорах о количестве сбитых дронов или подбитых ЗРК, как так случилось, что вчерашние авиамодели стали одним из основных средств ведения современной войны.

Тактика БПЛА

Прежде всего нужно понять, какая именно техника задействуется против «Панцирей» и какая тактика применяется.

Общеизвестно, что в Сирии и в Ливии против наших ЗРК действовали БПЛА Bayraktar TB2 и Anka турецкого производства.

В зависимости от практического потолка современные БПЛА делятся на низко-, средне- и просто высотные. Bayraktar и Anka занимают средневысотную нишу с потолком 8200 и 9 000 м соответственно. Высотный БПЛА турки только готовятся принять на вооружение.

БПЛА Anka — это разработка государственного предприятия, а Bayraktar создан талантливым инженером, «турецким Сикорским», Байрактаром, владельцем частной компании. Свой БПЛА он создал с упором на малозаметность. На нем остановимся подробнее, так как он производится в больших количествах (законтрактовано ок. 200 шт.) и применяется гораздо шире. У Anka больше ЭПР и ниже скрытность, но больше возможностей по установке оборудования.

Bayraktar TB2 — это ударный БПЛА, который может нести управляемые ракеты (до 4 шт.), которые могут поражать цели на расстоянии до 14 км. На него может устанавливаться модуль ОЛС с тепловизором, несколькими дневными камерами и лазерным дальномером или альтернативно РЛС с АФАР с радиолокационным синтезированием апертуры (получение радиолокационного изображения земной поверхности, аналогичного фото). Есть вероятность, что также возможен захват наземных движущихся целей. Контейнер РЭБ на Bayraktar не ставится (но может устанавливаться на Anka).

Турки применяют БПЛА многих конфигураций, включая Anka с контейнерами РЭБ, эффективно применяя тактику роя беспилотников, где роли могут быть распределены: часть машин ставит помехи, другая осуществляет разведку целей, а ударники их уничтожают. Также в целях разведки применяется низковысотный (на высоте нескольких сот метров) полет с поддержкой связи со станцией контроля через беспилотник-ретранслятор, летящий на высоте на безопасном удалении. Такую цель РЛС засечет лишь на совсем небольшом расстоянии, откуда дрон может ее атаковать ракетами в стиле камикадзе, так как будет взаимно уничтожен. Так могут использоваться и специальные дроны-камикадзе.

Панцирь-С1 против Bayraktar TB2


Внимательный читатель уже заметил, что автор пока не затрагивал такой ключевой момент, как ЭПР Bayraktar TB2. Ведь без неё анализировать противостояние с ЗРК невозможно. Отвечаю на немой вопрос: мы зададим ЭПР как 0.01-0.1 (в зависимости от ракурса) для дрона без ракет на подвеске. Оговоримся, что турецкие источники не дают информации по ЭПР, лишь указывая на то, что она очень мала. На каких же тогда основаниях берём эти значения?

Есть несколько доводов в пользу их выбора:
— в справочниках ЭПР 0.01-0.1 даётся для поколения новых дронов, выполненных по стелс-технологии;
— греки, которые засекали Bayraktar своими РЛС, дали информацию о его ЭПР на уровне Ф-35;
— геометрия этого БПЛА показывает, что он проектировался с учётом снижения ЭПР;
— турки имеют доступ к современным РПМ, производя комплектующие для Ф-35;
— с большой ЭПР турецкий беспилотник не смог бы противостоять нашему ЗРК.

Итак, по Bayraktar у нас вся необходимая информация есть, а что же «Панцирь-С1»? Дальность обнаружения целей с ЭПР 2 м2 у него ок. 35 км. Это значит, что турецкий дрон РЛС «Панцирь» обнаружит на расстоянии 9,3-16,5 км. Дальность применения ракет у «Панциря» до 20 км, а его ОЛС может сопровождать такие цели, как Bayraktar, на расстоянии до 12 км. В спорах относительно эффективности «Панцирей» в Ливии часто указывалось на недостатки конкретной эмиратской модификации этой системы. На наш взгляд, нюанс несущественный, что станет ясно после прочтения статьи до конца.

Применение дронов предполагает два основных типа задач: разведывательные и ударные. Типовая разведывательная миссия средневысотного БПЛА — это полёт на высоте ок. 6000 м. В этом случае РЛС «Панциря-С1» сможет засечь Bayraktar на расстоянии по горизонтали минимально за 7,0 км. При наиболее удачном стечении обстоятельств — на расстоянии до 15,3 км.

Дальность, на которой «Панцирь» будет обнаружен ОЛС дрона, не является константой, так как зависит от многих параметров: степени освещенности, атмосферных помех, применения маскировки, конфигурации камер ОЛС и пр. На Bayraktar устанавливается американский военный модуль ОЛС Wescam CMX-15D, возможности которого широко известны. Эта ОЛС применяется во многих странах, гражданскими и военными. На Youtube можно без труда найти видео работы с указанием дальности. Дневные камеры ОЛС имеют максимальную досягаемость: так, цель типа «танк», по некоторым каталогам, может быть обнаружена до 80 км. Нам необязательно доказывать правдивость этого заявления, достаточно посмотреть видео с уверенным ведением с 20 км колонны грузовиков. Качество практически позволяет рассмотреть в кабине водителя. Очевидно, что эта ОЛС значительно превосходит ОЛС «Панциря» и может его засечь из-за пределов радиуса поражения его ракет (дистанция обнаружения при помощи тепловизора гораздо меньше — ок. 12 км). Скорее всего, из-за пределов дальности обнаружения РЛС также. CMX-15D оснащена лазерными дальномерами с дальностью до 20 км. Соответственно, с 20 км, то есть из-за пределов действия ЗРК, БПЛА имеет возможность точно определить его местоположение. Конечно, работа ОЛС зависит от атмосферных факторов, уровня маскировки и пр, но в целом мы можем видеть, что у дрона-разведчика есть шансы засечь ЗРК первым, а значит получить инициативу. Далее задействуется ударный дрон, который с 14 км пустит по ЗРК ракеты с инерциальным наведением/GPS. Подсветка цели лазером необязательна (но возможна). Многое будет зависеть от обученности операторов, но видно, что исход противостояния не очевиден. У дронов есть шансы на весьма некомфортное сближение с ЗРК. Кроме того, турки часто применяли в Сирии беспилотники роями и активно поддерживали комплексами РЭБ KORAL и REDET EW. Это при том, что помехозащищенность у РЛС «Панцирь-С1» слабая, в отличие от «Панциря-СМ», она лишь ПФАР и работает на одной частоте (частоты меняются, но в предсказуемом диапазоне). Помехи же особенно эффективны, когда беспилотник малозаметный. Есть прямая пропорциональность между мощностью помех и ЭПР прикрываемой ими цели. Для маскировки малозаметного дрона нужна мощность помех, в 50-500 раз меньшая, нежели, например, для МиГ-29 с его ЭПР в 5 м2. Ракеты «Панциря» не имеют ГСН и зависят от РЛС ЗРК. Если РЛС получает в результате помех противоречивые данные, попасть ракетой в цель не выйдет, даже если цель видна. Попасть получится только когда цель приблизится совсем близко и малое расстояние нивелирует работу помех (что мы и наблюдали на недавнем видео со сбитием БПЛА в Ливии на расстоянии в 4 км).

Что касается применения Bayraktar в варианте с РЛС, то тут имеется ряд преимуществ перед ОЛС. РЛС сканирует рельеф с высоким разрешением, и обычная маскировка, дым, облака и пр. для неё не помеха. На Bayraktar, конечно, можно разместить только мини-РЛС с АФАР вроде французской Picosar от «Леонардо», которую активно экспортируют. Дальность сканирования с разрешением в 1 м — 20 км. С разрешением в 0,3 М, когда она гарантированно засечет «Панцирь», Picosar сканирует на расстояние до 14 км. На БПЛА Anka ставится гораздо более габаритная и мощная новая турецкая РЛС с АФАР Sarper, параметров которой мы не знаем, но очевидно, что она сильно превосходит мини-РЛС, минимум в полтора-два раза.

Также турки испытывают высотный беспилотник Akinci, который «Панцирь-С1» вряд ли сможет поразить в принципе. Он имеет потолок в 12 км, то есть ракеты смогут его достать лишь много ближе, чем 20 км, заявленные в ТТХ. Akinci будет оснащен полноценной РЛС с АФАР, способной засекать наземные цели гораздо дальше мини-РЛС Bayraktar, а также работать по воздушным целям. Akinci сможет применять бомбы Jdam с дальностью пуска 28 км, КР (дальность до 250 км) и ракеты «воздух-воздух». ОЛС там также будет стоять гораздо более мощная, способная обнаруживать наземные цели за несколько десятков километров. Это угроза, к которой следует отнестись вполне серьёзно.

Выводы


Очевидно, что «Панцирь-С1» не отвечает современным требованиям и не может применяться на передовой против современного вооружения. Он слишком уязвим. В ответ на новые вызовы у нас был создан новый ЗРК «Панцирь-СМ» с РЛС с АФАР. По возможностям он на порядок превосходит старую версию — по дальности обнаружения, помехозащищенности, дальности стрельбы и другим параметрам. В то же время ЗРК — это лишь пассивное средство обороны. Пассивная ПВО всегда проигрывает авиации, так как последняя может создавать подавляющий локальный перевес в силах. Угроза от применения дронов не снимается применением ЗРК нового поколения. Применение РЛС с синтезированием апертуры позволяет БПЛА засекать и поражать наземные цели с высот более 15 000 м (18 000 м у RQ-4), где они неуязвимы для ракет новых «Панцирей» и «Торов». Это, кстати, относится и к Bayraktar в варианте с РЛС: он может подняться со стандартных 6 000 м до 8 000 м своего потолка, что сократит дальность применения ракет ЗРК.

Война XXI века уже у нас на пороге. Вестись она будет при помощи БПЛА, которые можно производить массово, в отличие от современных самолётов. БПЛА из авиамоделей превратились в грозную силу благодаря современной электронике и технологиям стелс. Их не останавливают помехи, которые обходятся современными системами связи (в т. ч. спутниковой) и размещением между БПЛА и станцией управления беспилотника-ретранслятора. Беспилотники могут сутками (Bayraktar — до 27 часов) висеть на передовой, обеспечивая разведку целей (крайне важно для целей, которые могут быть поражены лишь в узком временном коридоре), нанося удары по противнику, что даёт им преимущество перед пилотируемой авиацией. Удары БПЛА по ЗРК, вне зависимости от степени успешности, указывают если не на господство в воздухе, то на значительное присутствие. Это значит, что другая наземная техника также подвергалась многочисленным ударам, а это недопустимо. Задача ЗРК — не самооборона, а прикрытие наземных сил от ударов с воздуха. Мы же видим, что в Ливии протурецкие силы наступают при поддержке почти исключительно дронов, заменивших авиацию. И наступают они успешно. А в Сирии преимущественное применение БПЛА сорвало в итоге наступление Асада в Идлибе.

Есть еще один важный плюс применения беспилотной авиации. Атакующая сторона может позволить себе потерять при атаке большое количество БПЛА, атаковав роем узкий участок фронта. В случае уничтожения ПВО и техники фронт неизбежно будет прорван и потери окупятся захватом инициативы и добиванием бегущего противника, как это происходит в Ливии. БПЛА можно производить очень быстро, у Турции только в ВС и только Bayraktar TB2 — около 120 шт. Политический же ущерб от потери дронов минимальный. Если даже один сбитый самолет будет обсуждаться в обществе любого государства и вызовет критику руководства, то потеря даже многих дронов такого эффекта не имеет. Летчики не гибнут: сбили «какие-то там наши беспилотники», и ладно. Чтобы отбивать массированные налеты, нужно создавать эшелонированную ПВО из множества ЗРК: вероятно, было бы рентабельнее использовать БПЛА с ракетами ВВ, которые также могут наносить удары по наземным силам противника.

Последние события показали, что разработка малозаметных ударных дронов, боеприпасов для них и компактных РЛС с АФАР должны стоять высоко в списке приоритетов в нашем военном строительстве. Следует уделить серьезное внимание маскировке наземной техники, внедрять РПМ и дополнительные средства маскировки.

Автор:

Демагог