[ezup]

В детстве я мечтал о собаке. Детство прошло, а собаку мне так и не купили. Моя мечта рассеялась как дым с приходом юности. И если в детстве мне очень нравились собаки, то по истечению его почему-то больше стали нравиться девушки. Интерес к домашним животным исчез напрочь.

Годы шли, вернее мчались, и к сорока я заметил, что влечение к слабому полу утратило свою остроту и упоительность. Тогда пришло время вспомнить о собаке как о существе, способном скрасить жизнь мужчины среднего возраста, подарить массу незабываемых впечатлений и научить заботиться о ближнем.

Я сел за ноутбук и углубился в изучение собачьих пород, изначально решив, что псинка должна быть небольшой, требовать минимум ухода, мало есть и преданно охранять домашний очаг. Большая собака, как и большая машина – удел мужчин с комплексами, которые до конца дней своих уверены, что всё дело в размере.

В моё поле зрения попали две кандидатуры, которые предлагала одна и та же заводчица, – чихуашка Сникерс и йоркширский терьер Юсик. По фотографиям на сайте я понял, что оба были готовы завоевать моё сердце при первой же встрече, неустрашимо защищать мой кров и заставить меня, наконец-то, выползать на улицу с целью выгулять их мелкие задницы. Кого выбрать? Я решил, что разберусь на месте, и тронулся в путь-дорогу.

Заводчица жила за городом, в собственном доме. Стоило мне переступить порог, как орава чихуашек набросилась на меня, явно требуя каких-то ласкательных движений.

- Это они хотят пообщаться, - объяснила заводчица.

Я вглядывался в их мордочки, пытаясь угадать, кто тут Сникерс.
Не угадал. Спросил заводчицу. Та ткнула мне в собачонку, которая никоим образом не была похожа на милое фото в интернете. Шоколадного цвета длинношёрстый кобелёк резво лизал мне руки. Голову я узнал, а вот туловище было непропорционально длинным и упитанным. Как эстет, я не смог вынести такой разницы между портретом и оригиналом, и разочарованно вздохнул.

И тут из-за шторки сиротливо вышел он: жгучий брюнет, одинокий, измученный численным превосходством чихуашек , красавец йорк. Я чуть было не заплакал от внезапно вспыхнувшей любви к этому созданию, безрадостно коротающему свой век среди коллектива щенков чуждой ему породы.

- А это парнишка-йорк, - пояснила заводчица, с гордостью обнаружив следы первой любви на моём лице. Для усиления эффекта она назвала мне полное имя пёсика – Этуаль Мария Юстин Галантный Кавалер. Я почему-то сразу понял, что задёшево мне собакой не обзавестись.

- Сколько? – холодно спросил я.

- Тридцать, - неуверенно ответила заводчица.

- Двадцать пять, - был мой ответ доброй женщине.

- Двадцать семь и большой пакет сухого корма, - продолжала она торг, - посмотрите на его мамочку. Мэри!

Невесть откуда выплыло красивейшее создание дымчатого окраса, с шерстью до пола и розовым бантом на макушке. Вид этой фотомодели определил моё решение. Заводчица намекнула, что Юсик в расцвете сил будет таким же прекрасным, что с ним захотят вступить в интимные отношения все юные самочки этой породы и все мои капиталовложения в скором времени вернутся с прибылью.

Я отсчитал свои кровные 27 косарей, вручил их радостной заводчице и двинул к выходу, подхватив собаку и внушительный пакет корма. Заводчица вызвалась проводить меня до машины. На крыльце нас встречало маленькое горбатое существо чёрной масти, в котором я с трудом признал йоркширского терьера.

- А это папа Юсика, - сказала заводчица, на всякий случай убрав деньги куда-то в область декольте. Я остановился, открыв рот от удивления и поставил на землю пакет с кормом. Жертва собачьего сколиоза по кличке Этуаль тут же задрал ногу и пометил его.

Заводчица смутилась и побежала за тряпкой.

- Понимаете, - заворковала она, - Мэри ни от кого не могла забеременеть. Каких только победителей выставок ей не приводили. И тогда мне посоветовали этого горбатенького. Мол, бери, он любую уделает. Так оно и вышло. Это уже их третий совместный помёт.

Теперь я понял, что не зря мне сперва показали маму, а потом папу. Увидев Этуаля, который был размером чуть побольше своего юного отпрыска, любой бы засомневался в правильности выбора собаки. Но дело было сделано, Юсик уже начал влю{цензура}ться в моё неисчерпаемое благородство и покинул отчий дом, полагаю, с лёгким сердцем.

Так я обзавёлся верной сторожевой, как выяснилось, собакой, которая на каждый звонок в дверь отвечала таким бешеным лаем, что люди, стоящие по ту сторону двери, всегда сомневались, стоит ли переступать порог, не порвёт ли их на части грозный волкодав весом в два кило.

Десять лет нашей красивой мужской дружбы пролетели быстро. Юсик оказался полным профаном в делах любви и не порадовал ни одну даму. Да, да, он сохранил невинность, очевидно, веря в существование собачьего рая. Пёсик пошёл явно не в отца, который обладал неистощимым потенциалом ловеласа. Мой брюнет ограничивался только ногами гостей, вцепляясь в них всеми четырьмя лапами и теша своё достоинство яростным трением.
Гость, бывало, так и ходил по комнате с болтающимся на ноге Юсиком. Сбросить его было почти невозможно. Почему-то мои ноги он игнорировал – то ли из уважения, то ли из чувства глубокой духовной близости, которой чужды плотские утехи.

Когда заводчица вручала мне собаку, она сказала, что это создание будет со мной минимум десять лет. Минимум уже пройден. Сколько ещё мы будем вместе? Не знаю…