[ezup]

Россия и США, являясь ведущими странами в области военных технологий, сейчас занимаются разработкой перспективных робототехнических комплексов разных классов. Подобную технику планируется использовать в различных областях для решения широкого круга боевых и вспомогательных задач. При этом новые проекты двух стран заметным образом отличаются друг от друга. Применяются разные подходы к решению отличающихся задач. Издание The National Interest попыталось установить, чьи методы и идеи лучше.

11 августа в рубрике The Buzz изданием была опубликована новая статья Чарли Гао «Russia vs. America: Which Nation Will Dominate Unmanned Ground Vehicles?» – «Россия против Америки: какая страна будет доминировать в области наземных беспилотных машин?». Как следует из заголовка, автор не просто рассматривал актуальные проекты, но пытался установить, какие из них имеют преимущества уже на уровне концепции.

В начале статьи автор напоминает о недавнем боевом применении российских боевых роботов «Уран-9» в Сирии. Сам факт отправки такой техники в зону боевых действий в свое время стал поводом для появления разных оценок и версий, касающихся применения роботов в конфликтах будущего. Ч. Гао считает, что первые эпизоды с участием «Урана-9» не были особо удачными, но технологии развиваются, и это приведет к понятным результатам. Следующая миссия в горячей точке должна будет завершиться с иными результатами.

Параллельно Соединенные Штаты разрабатывают собственные проекты наземных робототехнических комплексов для армии. В связи с этим автор предлагает сравнить новейшие российские и американские разработки. Кроме того, он считает нужным установить, стоит ли вообще проводить такое сравнение?

Автор напоминает, что большую часть сведений о планах США в области военных роботов можно найти в официальном документе «The U.S. Army Robotics and Autonomous Systems Strategy». Среди прочего, в нем указываются пять основных задач, поставленных перед робототехническим направлением. За счет дистанционно управляемых и автоматизированных систем следует повысить ситуационную осведомленность человека-оператора, снизить нагрузку на него, улучшить логистику, оптимизировать маневренность на поле боя, а также обеспечить защиту и огневую поддержку.

Стратегия приводит эти цели и задачи в том порядке, в каком их планируется решать и внедрять на практике. Из этого, в частности, следует, что армия США пока не торопится с созданием полноценных боевых роботов. В первую очередь, предполагается улучшить возможности армии в деле разведки, для чего планируется создавать невооруженные наземные безэкипажные аппараты с соответствующей аппаратурой. Появление и внедрение новых беспилотных логистических платформ должно будет упростить переброску войск, а также сократит нагрузку на людей и другую технику. При этом производительность транспорта останется на требуемом уровне и обеспечит правильную работу солдат.

Уже запланировано строительство безэкипажных грузовых автомобилей, пригодных для использования в армейских перевозках. Из такой техники можно будет составлять целые конвои, способные перевозить большие объемы грузов. Появление беспилотных или дистанционно управляемых автоколонн обеспечит правильную логистику при одновременном сокращении рисков для личного состава. Кроме того, за счет автоматизации сократится потребность в рабочей силе.

Не так давно армия США опубликовала материалы, демонстрирующие предполагаемый облик военной операции в городской среде в 2025 году. Среди прочего, там было представлено пехотное подразделение, имеющее робототехнические комплексы нескольких типов. С их помощью оно выполняло разведку и решало задачи перевозки. Боевые системы при этом отсутствовали.

Боевые робототехнические комплексы отвечают в «The U.S. Army Robotics and Autonomous Systems Strategy» лишь за решение двух последних задач. С их помощью предлагается защищать и поддерживать личный состав, а кроме того, они должны повысить маневренность подразделения. Техника такого класса должна будет иметь собственную защиту, соответствующую возлагаемым задачам, необходимую подвижность и вооружение.

Российский подход к созданию робототехнических комплексов для армии заметно отличается от американского. По всей видимости, Россия сосредотачивает усилия именно на боевых системах. Так, известный сухопутный беспилотник «Уран-9» был создан, в первую очередь, как носитель вооружения. При этом он имеет модульную архитектур, позволяющую использовать разные сменные устройства, оснащаемые разнообразным вооружением. За счет этого комплекс может работать в разных условиях и решать разные боевые задачи.

Ч. Гао полагает, что «Уран-9» и другие российские разработки в этой области, прежде всего, предназначаются для участия в наступательных операциях. В тесном сотрудничестве с личным составом роботы должны наступать на позиции противника, атаковать его и достигать поставленные цели. Активное участие роботов в бою должно сократить потери среди личного состава, в том числе при боевой работе в городских условиях.

Впрочем, как считает автор The National Interest, применяемый подход к выбору вооружения не соответствует предполагаемым ролям на поле боя. «Уран-9» может оснащаться автоматической пушкой, пулеметом и реактивными огнеметами с термобарическими боеприпасами. Подобное вооружение прошло испытания боем во время войны в Чечне и показало себя удобным средством для ведения боев в городе.

Также российская промышленность создает робототехнические комплексы на основе существующей армейской техники. В беспилотники превращаются бронемашина БМП-3, а также танки Т-72Б3 и Т-14 «Армата». Эти разработки с точки зрения общей концепции и роли на поле боя почти не отличаются от проекта «Уран-9». Они тоже предназначаются для открытого боя с противником.

В итоге, как отмечает автор, появляется кардинальное различие в подходах к формированию концепций и созданию новых образцов военной техники. Армия Соединенных Штатов, составляя планы в области робототехники, уделяет основное внимание освобождению рабочей силы. Кроме того, она планирует сокращать риски для личного состава за счет более активного сбора информации о текущей обстановке.

Впрочем, американские военные уже обсуждают вопрос создания боевых комплексов. В подобных обсуждениях и спорах нередко высказывается предложение о разработке боевых машин, способных работать автономно. Они смогут перемещаться, искать цели и атаковать их самостоятельно, без прямого участия оператора.

Российские конструкторы тоже видят и понимают перспективы искусственного интеллекта, но предлагают использовать их иначе. Согласно российским взглядам, подобные системы должны оставаться на вторых ролях и решать вспомогательные задачи, дополняя дистанционное управление с операторского пульта. Таким образом, часть задач должна решаться человеком, прочие – автоматикой под его присмотром.

Ч. Гао отмечает, что обе «конструкторские школы» сходятся в одном мнении. Робототехнический комплекс военного назначения должен самостоятельно проходить опасные участки местности, оставляя человека за их пределами. При том американские инженеры, в отличие от российских, полагают, что робот должен делать это полностью самостоятельно.

Оба подхода к созданию роботов имеют свои сильные стороны. Так, российская концепция имеет преимущества перед американской в условиях внезапного конфликта низкой интенсивности. Если все технические задачи проекта будут решены, то боевые роботы смогут взять на себя часть миссий и тем самым сократить потери среди людей. В условиях локального конфликта сокращение потерь имеет больший приоритет в сравнении с сокращением трудозатрат и необходимой рабочей силы.

В то же время, нетрудно заметить, почему у американской армии появилось желание получить беспилотные системы логистического назначения. Организация снабжения на основе большого числа автоколонн является достаточно сложным делом, а кроме того, связана с известными рисками. Очевидно, что потеря беспилотного грузовика от самодельного взрывного устройства – это лучше, чем подрыв машины с экипажем.

Чарли Гао полагает, что оба подхода, предлагаемые ведущими странами, имеют право на жизнь и вполне способны выполнять поставленные задачи в условиях конфликта низкой интенсивности. Что касается их отличий, то они, в первую очередь, связаны с тем, что Россия уделяет больше внимания поражению противника.

При этом, как полагает автор, американские идеи способны облегчить постепенное планомерное развитие всей области робототехнических комплексов. Промышленность может создать наземный беспилотник разведывательного назначения, на котором удастся отработать все необходимые средства наблюдения, связи и управления. Далее эти наработки могут найти применение в проектах боевой техники. В результате в бой пойдут машины, полностью готовые к такой работе.

Использование такого подхода, по мнению Ч. Гао, позволит в будущем избавиться от некоторых неприятных ситуаций. Так, он напоминает, что во время испытаний «Урана-9» в Сирии имел место крайне неоднозначный инцидент. Из-за проблем со связью боевая машина в течение 15 минут не слушалась оператора. Планомерное развитие техники предотвратит подобные события.

***

Имеющееся положение ведущих армий мира не в последнюю очередь связано с их стремлением осваивать принципиально новые направления. В настоящее время одним из наиболее интересных и многообещающих секторов является робототехника военного назначения, и потому Россия и США уделяют ей особое внимание. Уже получены заметные результаты, а в ближайшем будущем ожидаются новые достижения.

Статья «Russia vs. America: Which Nation Will Dominate Unmanned Ground Vehicles?» рассматривает текущее положение дел в робототехнике двух стран и отмечает характерные отличия текущих программ. При этом, несмотря на наличие вопроса в заголовке, статья не дает однозначного ответа. Чарли Гао указывает, что российский и американский подходы имеют определенные преимущества, имеющие значение в определенных условиях, но все же воздерживается от ответа на вопрос.

Необходимо отметить, что описанные в The National Interest подходы и стратегии развития военных наземных беспилотников касаются только приоритетов. Разрабатывая проект беспилотного армейского грузовика, промышленность США не забывает про роботизированные системы иных классов. Точно так же в России помимо боевого «Урана-9» создаются иные проекты другого назначения. Фактически обе страны разрабатывают и совершенствуют технику всех основных классов. Однако одни направления развития роботов получают больший приоритет в сравнении с другими. Кроме того, за счет соответствующего освещения они могут оказываться более заметными.

Также следует заметить, что текущие стратегии двух стран в изложении Ч. Гао имеют некоторые общие моменты. Выходит, что и Россия, и США создают робототехнические комплексы для работы в условиях локального конфликта. А разница двух программ кроется в том, что российские военные желают использовать роботов, в первую очередь, на переднем крае, а американские – в тылу, где тоже присутствуют определенные риски. В целом же, и тот, и другой подход должны обеспечить рост боеспособности армии.

Статья в The National Interest не дает прямого ответа на вопрос, ставший ее названием. Впрочем, этого ответа, похоже, пока не существует. Ситуация продолжает развиваться, и к чему приведет – до конца не ясно. Понятно лишь одно: ведущие страны мира всерьез занялись робототехникой военного назначения, и разными путями идут к решению схожих задач.

Статья «Russia vs. America: Which Nation Will Dominate Unmanned Ground Vehicles?»:
https://nationalinterest.org/blog/bu...vehicles-28407

Автор:

Рябов Кирилл