[ezup]

Толя Ибунцов проснулся оттого, что кто-то требовательно тряс его за плечо. Первое, что он увидел, были полные слез и тревоги волоокие глазищи его жены, Гали.
– Анатолий! – дрожащим от волнения грудным голосом сказала Галина. – Ты что- то от меня скрываешь!
– Ну, что ты, дурочка! – Толя ласково потрепал ее за грудь. – Что я могу от тебя скрывать, родная! Половинка ты моя!
Галина со злостью отвела грудь в сторону.
– Ты не банкир!

– А кто же я, дурочка ты моя!
– А я не дурочка!
– Хорошо, – Толя посерьезнел и сел в кровати, – если я не банкир, тогда откуда у меня "Порш" , откуда этот особняк? Откуда деньги на эти вот цацки? – Толя красноречиво легонько подергал Галину за сережки с бриллиантами в четыре карата. Галина испытующе смотрела в его глаза.
– Хорошо, – решительно сказала она, – тогда объясни, откуда у тебя вот это? – она выложила на одеяло разводной ключ, шлямбур, вантуз, фланец, шпиндель, вентель и патрубок с муфтой… – Я нашла это у тебя в брюках от Кензо, те что я тебе на годовщину подарила, за тыщу долларов.
– Ах… В тех…— смутился Анатолий. Глаза его неестественно забегали, рот неестественно задергался, уши стали красными как у половозрелого бабуина. Толя нервно потер висок.
– Кто ты? Признайся мне! – Галя схватила его за отвороты пижамы и стала трясти. Толя, дергаясь, словно гуттаперчивая кукла, от стыда опустил глаза. Уши его полыхали огнем. Пахло жареным. – Это инструменты сантехника. – кричала Галя, – Я узнала в ЖЭКе. И потом этот постоянный запах говна! – Галя трогательно сморщила слегка крючковатый носик. – Ты что – сантехник, что ли?
– Ради Бога, я прошу тебя – молчи! – прижал Ибунцов палец к губам жены и нервно оглянулся по сторонам, заглянул под кровать, под стол.
– Вот и палец у тебя говном пахнет! – сказал огорченно Галя. Воцарилась неловкая пауза. Слышно было как где-то под потолком пукнула муха.
– Хорошо, – выдавил через час пятнадцать Ибунцов. – Я тебе все расскажу. Только поклянись, что никому не расскажешь!
– Клянусь честью! – горячо воскликнула Галя и почему-то сделала пионерский салют, потом книксен и, для пущей убедительности, неуместное в контексте данного разговора – феллацио.
– Я, действительно, никакой не банкир! Да! Это так! Я в самом деле – сантехник. Но не простой.
– А кокой же? Золотой что ли? – съязвила Галя.
– Я работаю в сантехнической разведке! – сказал с гордостью Толя.
– Как это? В разведке сантехником?
– А что тут такого? Хорошие сантехники везде нужны! А особенно – в разведке. Там ведь тоже люди! И унитазы, Галь, там так же забиваются, как и у простых людей. Я закончил сантехническое отделение Высшей разведшколы при Главном разведавательном Управлении Главной разведки. Я пошел по стопам отца. Он тоже был сантехником при Главному штабе.

– А как сложилась его судьба? – Галя с возрастающим интересом смотрела на своего мужа.
Толя встал в одних трусах, склонив голову в скорбном молчании. Губы его предательски дрожали. Наконец он вымолвил срывающитмся на крик голосом.

– Он погиб при выполнении боевого задания в Тегеране. Захлебнулся нечистотами в гидрозатворе смотрового колодца выгребной ямы при установке подслушивающего устройства в гравийный фильтр.
Галя в волнении прикусила губу и закрыла ладонями лицо.

– Какая ужасная смерть! Толька! А это вот это… Ну… Чем ты занимаешься, это ведь опасно? – она нахмурилась.
– Да… Бывает, конечно. Провокации разные…. – Толя смущенно опустил глаза, – Вчера вот прорвало главный стояк, двое наших погибли…Задохнулись.
– Милый! – Галины губы задрожали, – Милый Толька! И ты ни о чем не говорил! Каждый раз отправляясь на опасное задание, как на фронт! И, вот это все – Она повела рукой кругом вокруг себя, – И "Порш"и особняк этот, и цацки мои – все это заработано ценою твоей жизни?
– Это не главное, Галь. – Толя озорно тряхнул кудрями, полез в карман пижамы и достал оттуда маленькую зеленую коробочку. Осторожно открыв ее, он извлек на свет звезду России. – Вот! Смори-кося! Вчера вручили!
– За стояк? – Галя с уважением потрогала звезду.
– Да нет. – Толя протер звезду бархоткой. – Тут серьезнее… Это когда я Усаме Бен Ладену монтировал биде на даче в Монтовидео, я через регулирующий шток на подачу вместо воды соляную кислоту подсоединил.
– Браво! Браво! – Галя в умилении захлопала в ладошки.
– А вот эта, – Толя вытащил из кармана пижамы еще одну коробочку и достал оттуда медаль "За храбрость" . – За то, что когда я производил демонтаж унитаза в Белом Доме в Вашингтоне, я в унитаз дрожжей подсыпал.
– Прелестно! Прелестно! – Галин рассыпчатый смех, словно звон колокольчика наполнил комнату.
Толя вывалил из карманов пижамы на одеяло, рядом с шлямбуром, вантузом, фланцем, шпинделем, вентелем и патрубком с муфтой кучу орденов, медалей, значков, орденских ленточек, брошек разного колибра.
– Вот эта вот за то, что я Березовскому при подключении распылителя заменил простую туалетную бумагу, на бумагу, пропитанную перцем.
– Изумительно! А вот эта?
– О! Эта за то, что я одному лидеру оппозиции стульчак суперклеем обмазал.

Они еще долго сидели, обнявшись на диване, а Толя все рассказывал и рассказывал, и казалось не будет конца этой захватывающей повести.
– Ну а в перерывах между заданиями, мы Кремль обслуживаем. – наконец-то закончил скромно Анатолий.
– Ух, ты! Здорово! – Глаза у Галины заблестели, как когда-то в молодости, когда они с Толей впервые поцеловались в туалете. – А Самого доводилось встречать? – Галя доверчиво положила курчавую голову на грудь мужа.
– А как же! – Толя погладил это близкое, наивное в сущности существо по волосам, – Вежливый такой, обходительный. Бывало подойдет, руку пожмет…
– Фу! – сморщилась Галя. – она же воняет! -
Анатолий в каком-то забытьи даже не обратил внимания на пустую реплику жены. – Пожмет и скажет… знаете, Анатолий, что-то у меня в сортире засор случился. Вы не посмотрите? – А ты?
– Ну, я – говорю… пробьем вантузом, господин Президент! Ясное дело, иду смотрю. Чищу, если надо…
– Толька-а-а-а-а! – Галя нежно обняла его. – Какой ты у меня…. Прости если сможешь. Я такая дура! Знаешь, а этот запах от тебя , – она повела носом, – он вовсе не противный! Ничуть! Даже приятный какой-то…

Толя, наклонившись, вытер слезу о волосы жены и погладил ее по такому жирному и такому родному стану.

– Люблю тебя. – выдохнул он жарко.
– Живу тобой! – отвечала Галя со стоном опрокидываясь на кровать.