[Алишер]

Кодекс чести



В русской армии офицерское звание всегда определяло принадлежность не к социальной группе, но к касте, которая жила по своим неписаным законам – по Кодексу чести.

В том случае, если уложения армейских уставов вступали в конфликт с положениями кодекса, выбор офицера был очевиден – в пользу кодекса чести. Офицерский суд чести был авторитетней военного трибунала,

«ибо лучше быть сосланным, разжалованным, чем утратить достоинство».

В 1915 году ротмистр В.М. Кульчицкий написал книгу "Советы молодому офицеру" которая стала выражением неписанного Кодекса чести русского офицерства. В 1943 году книга стала основой кодекса Советской Гвардии.
Рекомендована к изучению в Высших военных училищах СССР. Ныне - аналогично в ВВУ РФ.



По выражению составителя, эти советы «одинаково полезны и находящимся на передовых позициях, и в тылу армии. Цель их — желание предотвратить от ложного, губительного шага неопытную военную молодёжь. Здесь собраны старые, но вечные истины, которые большинством забыты, а молодым офицерам неизвестны».

«Советы молодому офицеру», выдержали только за два года, с 1915 по 1917-й, шесть изданий. Может быть, они и покажутся несколько архаичными, но в целом эти житейские наставления офицерской молодёжи, несомненно, полезны и сегодня.

• Не обещай, если ты не уверен, что исполнишь обещание.
• Держи себя просто, с достоинством, без фатовства.
• Необходимо помнить ту границу, где кончается полная достоинства вежливость и начинается низкопоклонство.
• Не пиши необдуманных писем и рапортов сгоряча.
• Меньше откровенничай — пожалеешь. Помни: язык мой — враг мой!
• Не кути — лихость не докажешь, а себя скомпрометируешь.
• Не спеши сходиться на короткую ногу с человеком, которого недостаточно узнал.
• Избегай денежных счётов с товарищами. Деньги всегда портят отношения.
• Не принимай на свой счёт обидных замечаний, острот, насмешек, сказанных вслед, что часто бывает на улицах и в общественных местах. Будь выше этого. Уйди — не проиграешь, а избавишься от скандала.
• Если о ком-нибудь не можешь сказать ничего хорошего, то воздержись говорить и плохое, если и знаешь.
• Ничьим советом не пренебрегай — выслушай. Право же, последовать ему или нет, останется за тобой. Сумей воспользоваться хорошим советом другого — это искусство не меньшее, чем дать хороший совет самому себе.
• Сила офицера не в порывах, а в нерушимом спокойствии.
• Береги репутацию доверившейся тебе женщины, кто бы она ни была.
• В жизни бывают положения, когда надо заставить молчать своё сердце и жить рассудком.
• Тайна, сообщённая тобой хотя бы только одному человеку, перестаёт быть тайной.
• Будь всегда начеку и не распускайся.
• Старайся, чтобы в споре слова твои были мягки, а аргументы твёрды. Старайся не досадить противнику, а убедить его.
• Ничто так не научает, как осознание своей ошибки. Это одно из главных средств самовоспитания. Не ошибается только тот, кто ничего не делает.
• Когда два человека ссорятся, всегда оба виноваты.
• Авторитет приобретается знанием дела и службы. Важно, чтобы подчинённые уважали тебя, а не боялись. Где страх, там нет любви, а есть затаённое недоброжелательство или ненависть.
• Нет ничего хуже нерешительности. Лучше худшее решение, чем колебание или бездействие. Упущенный момент не вернёшь.
• Тот, кто ничего не боится, более могуществен, чем тот, кого боятся все.


полный текст: Кульчицкий Валентин - "Советы молодому офицеру" - здесь:
http://royallib.com/book/kulchitskiy..._ofitseru.html

Этот свод правил и стал основой «Кодекса чести русского офицера».



полный текст: "Кодекс чести русского офицера (сборник)" - здесь:
https://www.litmir.me/bd/?b=566570

Его дополнил «Дуэльный кодекс» Василия Дурасова.



полный текст: "Дуэльный кодекс" В. Дурасов - здесь:
http://listid.ru/item/887168.html
Дуэльный кодекс определял правила дуэлей (поединков чести) как для военных чинов, так и для штатских.

«Русский офицер» — это определение особой породы людей. Скорее титул, чем звание, объединяющий сразу несколько эпох нашей истории. И далеко не каждый российский военный может действительно считаться русским офицером.

Вероятно, все помнят эту цитату: «…что такое честь офицера я знаю — на фронте этому быстро учились» - Реплика Владимира Шарапова из «Места встречи изменить нельзя». Хотя формально офицером он был советским, но по духу — русским.

"душу — Богу, сердце — женщине, долг — Отечеству, честь — никому!"

Видео "Кодекс Чести Русского офицера" с фотографиями старых времён
https://ok.ru/video/235066623430
В этом видео ошибочно указан 1804 год. - Книга была написана в 1915 году.

[Алишер]

21 октября 1943 года газета «Красная Звезда» начала печатать цикл статей «Традиции русского офицерства». В них неоднократно цитировался русский военный теоретик, боевой офицер, разведчик В.Кульчицкий: его мысли о морали офицера, о воспитании чести, долга, патриотизма, высказанные еще до Октябрьской революции 1917-го в книге «Советы молодому офицеру».



Книга выдержала шесть изданий в Харькове и пригодилась для строительства советской гвардии (многое из нее было взято для устава гвардейских дивизий, образованных в 1943-м). Сегодня мы расскажем о трагической судьбе офицера-харьковчанина, отчего-то забытого его земляками.

Родовые корни

Сам Валентин Михайлович прочесть эти статьи не смог — в декабре 1942-го в оккупированном Харькове он, как рассказала дочь Олеся, в гестапо «был забит до смерти прикладом и сапогами полицаем Василенко». Не прочел «Красную Звезду» и его сын, младший лейтенант Михаил Кульчицкий — он погиб в январе 1943-го под Сталинградом. О Михаиле Кульчицком, поэте-харьковчанине, минувшим летом вспомнили некоторые местные газеты: 22 августа ему исполнилось бы 98 лет. «Гибель Михаила Кульчицкого — невосполнимая потеря для поэзии нашего поколения, для русской поэзии вообще», — писал когда-то в воспоминаниях о друге поэт Давид Самойлов.

О жизни и гибели отца поэта Валентина Михайловича Кульчицкого знают очень немногие. Он родился 23 октября 1881 года в Одессе. «Из дворян Херсонской губернии», — сообщается в Послужном списке. «Воспитывался в Иркутской гимназии и окончил курс в Тверском кавалерийском училище по 2-му разряду», — читаем там же.

Его мать, Евгения Федоровна Цвайгер, была певицей и актрисой. В Харькове играла в театре Сарматова, после революции — в Народном театре (Театр Дома рабочих металлистов). Мать, родом из прибалтийских немок, состояла в родстве с поэтом А. А. Фетом (Шеншиным). Она «посещала его в Орловской губернии, — вспоминала внучка, — но дружбы у них как-то не получилось…». «Окончила Одесскую консерваторию по классу вокала, полюбила Михаила Васильевича, деда моего, за которого и вышла замуж, — рассказывала о бабушке Олеся Валентиновна. — Дед был шляхетского рода, хотя корни тянутся из Польши. А прадед наш — храбрый Василий в казаках воевал с турками и принимал участие в освоении Кавказа. Из военных походов он привез себе жену — грузинскую княжну. Жили они с тремя сыновьями в Киеве. Один из них, Михаил, и был нашим дедом». Об этом же читаем и в «Дословной родословной» — Михаила Кульчицкого:

Мое родословное древо другое —
Я темнейший грузинский князь,
Я немного скрывал это
все года,
что я актрисою-бабушкой — немец.

3 июня 1900 года Валентин Кульчицкий вступил в армию «рядовым на правах вольноопределяющегося 2-го разряда». За одну из разведок во время Русско-японской войны в ноябре 1905 года он получил первую боевую награду — Георгиевский крест 4-й степени.





В Первую мировую войну 1914 года Кульчицкому довелось некоторое время служить под командованием генерала Брусилова, который навсегда остался для него образцом офицера и военачальника.

На фронте Валентин Михайлович начал вести дневник, страницы которого вошли в изданные им позже рассказы о войне. Он — также автор двух поэтических сборников. «Отклики души в минуты вдохновения» изданы в 1906-м в Твери, а «Росинки поэзии», в 1912-м в Харькове (есть в библиотеке им. В.Г. Короленко).

Поэт Борис Слуцкий, близкий друг Михаила Кульчицкого, вспоминал: «Давным-давно в Харькове на Грековской улице в темноватой, уставленной старинной мебелью квартире Кульчицких Миша показывал мне несколько тоненьких книжиц отца. Среди них были стихи — они, кстати говоря, описаны в известном библиографическом томе Тарасенкова (Русские поэты ХХ века: 1900–1955. — Прим. авт.). Было и несколько брошюр об армии, о морали военного человека, офицера, гвардейца. Мы с удивлением вычитали из брошюр полемику с Короленко: В.М. Кульчицкий отстаивал необходимость в офицерской среде дуэлей. В.Г. Короленко зло и убедительно его оспаривал».

Но все же главной книгой Валентина Кульчицкого стали «Советы молодому офицеру», где в виде афоризмов были изложены «даже сейчас, а может быть, именно сейчас, не устаревшие истины и правила поведения на службе и в быту», — считает дочь. Несколько раз переизданная, книга стала основой принятого в армии кодекса чести русского офицера (именно ее цитировала в войну «Красная Звезда»).

Книга эта имела большое влияние и на сына, Михаила Валентиновича. 22 июля 1941-го, через месяц после начала войны, он написал:

Лишь тот солдат, кто как солдат
Обожествляет командира,
Хоть смерть солдатская стократ
Дороже войн, дешевле мира.

Любовь

С книгой «Советы молодому офицеру» связана счастливая история знакомства Валентина Кульчицкого с будущей женой Дарьей Андреевной Яструбинской. В 1914 году он приехал в краткосрочный отпуск в Харьков . В окошке кассы 1-го синематографа «Ампир» (бывший кинотеатр «1-й Комсомольский») увидел свою суженую. Они полюбили друг друга с первого взгляда. Валентин Михайлович попросил Дарью Андреевну помочь ему в издательских делах и пожить у его матери. Он вернулся на фронт, договорившись сыграть свадьбу после войны. От матери уже узнал, что его невеста родилась в Славянске, была 13-й в семье, рано осталась сиротой, переехала в Харьков, где закончила гимназию для взрослых.
В апреле 1917-го они поженились.

Окончательно в Харьков Валентин Михайлович вернулся летом 1917 года в чине ротмистра. Поступил учиться на юридический факультет университета, успешно его закончил, работал адвокатом в областной коллегии защитников.



До последнего дня и часа Данечка, как Валентин Михайлович ласково называл жену, его дети, Михаил и Ольга-Олеся, были главной радостью и заботой. «Он вставал с утра и делал все домашние дела, чтобы мама, которая в то время работала, меньше утомлялась, — вспоминала дочь. — Потом уходил на службу, а вечером — снова домашние заботы. Любимый отдых — стакан чаю и книга». Михаил Кульчицкий посвятил матери пронзительные строки:

Ведь Родина Родин,
шагнувшая маршем,
Не изменит ни в счастье,
ни в тоске,
Как звездочка
за ременной фуражкой,
как мамина родинка
на щеке.


Арест отца

В 1933 году Валентин Михайлович был арестован «за сокрытие социального происхождения». «Вина отца заключалась в том, — вспоминала Олеся Валентиновна, — что в анкете он не сообщил о своем дворянском происхождении. Отец считал, что революция уничтожила все различия и классы, и не придал значения такой «важной» графе. Сослали его вначале на Беломорско-Балтийский канал, а потом в Карелию.

Освободили в 1936-м «за отсутствием состава преступления», но проживать в больших городах не разрешалось».

Валентин Кульчицкий снял комнату в Белгороде. Но уже в 1937-м вернулся в Харьков, а в 1938-м снова работал юрисконсультом.

По свидетельству Петра Горелика, друга Михаила Кульчицкого, «арест отца помешал Михаилу поступить после школы в военное училище. Это была одна из трагедий его жизни». Но война всех уравняла в правах, и Михаил все же стал офицером — по ускоренной программе закончил Московское пулеметно-минометное училище. В звании младшего лейтенанта 26 декабря 1942 года был направлен на Сталинградский фронт.

Семья в это время находилась в оккупированном Харькове. Валентин Михайлович говорил: «На Украине родился, здесь и умру». «Отец очень любил Украину, восхищался ее климатом, — вспоминала дочь, — и считал ее лучшим местом для жизни. «Это не Север, где мало тепла, не Средняя Азия, где зной, а все в меру: мягкая снежная зима, восхитительная весна, лето и осень с обилием фруктов и овощей!» — примерно так говорил отец, подкрепляя это стихами, соответствующими данному времени года. Читал наизусть из Пушкина, Тютчева, Фета…».

25 августа 1942 года Валентин Михайлович не вернулся домой. Видимо, попал в облаву, а затем — в тюрьму. «В первых числах декабря Дарья Андреевна узнала, что Валентин Михайлович заболел сыпным тифом и переведен в Николаевскую больницу, расположенную далеко за городом, — рассказывала о том периоде Лилия Неменова. — Дарье Андреевне удалось добраться до больницы, передать немного еды. Сквозь давно не мытые стекла она с трудом разглядела мужа. Он улыбнулся, махнул ей рукой, и это была последняя улыбка, которую ей суждено было увидеть на родном лице…

10 декабря мать и дочь везли на санях пятнадцать километров тело Валентина Михайловича на кладбище… Перед тем, как опустить тело в могилу, Оля приподняла простыню — проститься и содрогнулась: грудь, шея, лицо были сине-багровыми от побоев».

Жизнь после смерти

Так закончилась жизнь Валентина Михайловича Кульчицкого, кадрового русского офицера, адвоката и поэта. Спустя 40 дней, 19 января 1943 года, погиб и Михаил Кульчицкий, поэт и офицер, сын поэта и офицера.



Через 30 лет, 19 сентября 1988 года, поэт Евгений Евтушенко писал на страницах журнала «Огонек»: «…в связи с семидесятилетием со дня рождения Михаила Кульчицкого его именем будет названа набережная в Харькове». Увы, переименовывая набережную имени одиозного товарища Жданова (там стоит 30-я школа, где учился Михаил), ей дали банальное название Харьковская, а имя поэта-воина на карте города так и не появилось.

Правда, 24 сентября 1989 года в Харькове открыта мемориальная доска на доме, где родился и жил Михаил Кульчицкий и где жил его отец. Мемориальная доска с барельефом провисела ровно 10 лет, потом была украдена, нашлась, ее с трудом водрузили на прежнее место, потом снова украли… И только к 350-летию Харькова после неоднократных выступлений СМИ новая доска украсила памятный дом.



Хотелось бы верить, что теперь навсегда.


на основе статьи Владимира Ребрика

[Алишер]

Б.А Слуцкий - М. Кульчицкому

Одни верны России
потому-то,
Другие же верны ей
оттого-то,
А он - не думал, как и почему.
Она - его поденная работа.
Она - его хорошая минута.
Она была отечеством ему.

Его кормили.
Но кормили - плохо.
Его хвалили.
Но хвалили - тихо.
Ему давали славу.
Но - едва.
Но с первого мальчишеского вздоха
До смертного
обдуманного
крика
Поэт искал
не славу,
а слова.

Слова, слова.
Он знал одну награду:
В том,
чтоб словами своего народа
Великое и новое назвать.
Есть кони для войны
и для парада.
В литературе
тоже есть породы.
Поэтому я думаю:
не надо
Об этой смерти слишком горевать.

Я не жалею, что его убили.
Жалею, что его убили рано.
Не в третьей мировой,
а во второй.
Рожденный пасть
на скалы океана,
Он занесен континентальной пылью
И хмуро спит
в своей глуши степной.

[Артурыч]

Что было самым оскорбительным для русских аристократов



Один из худших проступков, которые мог совершить российский дворянин, - это позволить кому-либо себя оскорбить.

Кодекс чести предписывал незамедлительно отреагировать – чаще всего «правильной» реакцией был вызов на дуэль.

Если в обществе разносился слух, что оскорбление осталось без ответа, то репутация дворянина сильно страдала.
Кое-где с ним могли даже перестать здороваться.

Что же считалось оскорбительным для дворянина? Как прописывалось в дуэльных кодексах, оскорбить можно было словом или действием.

[Артурыч]

Кто мог оскорбить дворянина

Оскорбить честь аристократа мог только равный, такой же дворянин. Простолюдина нельзя было вызвать на дуэль, как нельзя было и серьезно относиться к его словам.

Некоторые наиболее знатные аристократы не считали достойными дуэли даже других дворян – если они были ниже по положению в обществе. Так, князь П. Голицын однажды в строю побил палкой офицера П. Шепелева. Тот как оскорбленный вызвал обидчика на дуэль. Голицын вызов не принял. Отказался выходить на дуэль он и даже после того, как Шепелев дал ему пощечину.


Будущий император Александр III в бытность наследником престола оскорбил некоего офицера: он грубо говорил с ним во время аудиенции, а, придя в гнев от ответа, и вовсе не литературно выругал его. Офицер в отличие от Шепелева не мог вызвать высокородного обидчика, поэтому написал ему письмо, где пригрозил покончить с собой, если цесаревич не извинится. Но тот только посмеялся. Офицер застрелился. Узнавший об этом Александр II посчитал поведение сына недостойным и приказал ему проводить гроб с телом офицера в последний путь.

[Артурыч]

Оскорбление словом

Среди оскорблений словом самое страшное было – публичное, за ним практически обязательно следовал вызов на дуэль. Впрочем, обидчик мог публично же извиниться – тогда инцидент считался исчерпанным. Дворянин должен был взвешивать каждое свое слово и не вдаваться в другую крайность: не считать оскорблением безобидные шутки или невольные двусмысленности.

Прозаик Борис Садовской вспоминал в мемуарах, что во время царствования Александра III на одном из дачных вечеров некоего корнета оскорбил студент-распорядитель мероприятия. Он положил руку на эполет корнета, корнет попросил руку убрать. Студент обиделся и сказал: «Извините, что я испачкался об ваш погон». Корнет посчитал это оскорблением и убил студента на месте. Когда о деле было доложено императору, тот признал, что в этой ситуации корнет не мог поступить иначе.

Как оскорбление чести могли расцениваться и короткие едкие стихи – эпиграммы. Написать такую эпиграмму, за которую не последовал бы вызов, было особым искусством. Иногда случались курьезные происшествия. Так, Екатерине Мещерской, когда она была еще девочкой, не понравился князь Барклай де Толли. Она сочинила очень обидный стишок и подложила его в салфетку возле тарелки князя. Тот, прочитав текст, рассвирепел и подумал, что его оскорбил князь Горчаков. Дело шло к дуэли. Положение спас брат маленькой Кати, узнавший почерк сестры. Он заставил ее извиниться перед офицерами и дать честное слово, что никто из взрослых не помогал ей писать.
«Легким» оскорблением словом считалась насмешка над внешностью, манерами, привычками. В этом случае оскорбленный выбирал вид оружия для дуэли или мог удовлетвориться извинением. Более серьезное оскорбление – с использованием бранных слов. Тогда определялся вид дуэли и оружие

А самым серьезным считалось обвинение во лжи, клевете, непорядочности или же оскорбление действием.

[Артурыч]

Оскорбление действием

Николай Страхов, писатель XVIII века, иронически характеризовал современную ему своеобразную «моду» на излишнюю защиту чести. Он писал, что вызов можно было получить за то, что нечаянно зацепил кого-то шляпой или шпагой, слегка повредил одежду или прическу.

А игнорирование человека, который поприветствовал, вообще расценивалось как вопиющий проступок. Иногда это не было оскорблением – просто адресат приветствия плохо видел или слышал. В таком случае требовалось немедленно прояснить ситуацию.

Оскорбление действием было вдвойне позором для офицера. По нормам офицерской чести, только оружие в бою могло его касаться. Если он был побит – неважно, за проступок в качестве наказания, или же в компании - то он был обязан незамедлительно выйти в отставку. Дальнейшее нахождение на службе такого человека приравнивалось к оскорблению всего офицерства.

По одной из легенд будущий император Николай I, а тогда – великий князь, на смотре схватил за мундир провинившегося офицера (по другой версии - замахнулся на него). Офицер вежливо, но твердо ответил, что в руках у него шпага. Великий князь отступил и больше себе подобных действий не позволял.

Именно потому, что оскорбление действием воспринималось как самое тяжкое, процедура вызова на дуэль часто начиналась с ритуальной пощечины, удара перчаткой или броска ее в лицо. Это демонстрировало, что оскорбленный не воспринимает обидчика как человека чести, а относится к нему как к неблагородному. После этого об извинениях говорить не приходилось.

[Артурыч]

Как расценивалось оскорбление женщины?

Если два повздоривших дворянина могли решить дело дуэлью или извинением (устным или письменным), то вступаться за честь оскорбленной дамы полагалось ее родственнику.

При этом оскорбление, нанесенное женщине, считалось более тяжким, чем такое же, но нанесенное мужчине. Если оскорбляла женщина, то ситуация была иной, – оскорбление признавалось менее тяжким.

Одним из самых серьезных оскорблений чести женщины был обман со стороны мужчины. Так, нормы этикета дворянской России XIX века предполагали, что холостой мужчина, часто ездящий в дом, где живет незамужняя барышня, вскоре станет ее женихом. Если предложения не поступало, родители девушки могли вежливо отказать ему от дома. Но если следовала помолвка, а затем жених отказывался от своего намерения, репутация девушки оказывалась безнадежно испорченной. В этом случае легкомысленного молодого человека вызывал на дуэль брат или иной родственник дворянки.

В 1824 г. богатый флигель-адъютант Новосильцев познакомился с Екатериной Черновой. Он дал обещание жениться, но по настоянию властной матери начал тянуть со свадьбой. В обществе пошли слухи и сплетни. Брат девушки Константин Чернов был вынужден вызвать на дуэль несостоявшегося жениха. В результате поединка в сентябре 1825 г. погибли оба.

[Артурыч]

Оскорбление чести полка

Оскорбить дворянина могли нападки не только на него или его семью, но и на полк, в котором он служил. Если при офицере с пренебрежением говорили о его сослуживцах или полке, то он расценивал это как личное оскорбление и вызывал обидчика на дуэль. Если он не подал виду, что высказывание его задело, это воспринималось как согласие, а значит, в полку этому человеку больше было не место.

Пушкин в Кишиневе несколько раз принимал участие в дуэлях. Один раз – как оскорбивший целый полк. Во время танцев в офицерском собрании один из младших офицеров заказал оркестру кадриль. Пушкин же «перебил» заказ и пожелал мазурку. От имени офицеров, «неуважительного» поэта вызвал на дуэль командир полка Старов, посчитавший поведение Пушкина оскорбительным для полка. Дуэль состоялась, но оба участника промахнулись.

Чтобы не превращать скандал в череду дуэлей, пришлось ввести в практику правило: «Одно оскорбление – один вызов». Именно поэтому за честь оскорбленного полка вступался один человек. Если некто оскорбил компанию людей, то на дуэль обидчика вызывал тот, кого оскорбили тяжелее.

При любом исходе дуэли конфликт считался исчерпанным. Оскорбление «компенсировалось» поединком. Если противники оставались живы, они взаимно приносили извинения, если кто-то был ранен или убит, то представители обеих сторон обменивались поклонами или отмечали, что дело чести решено по правилам и благородно.

ИСТОЧНИК: https://cyrillitsa.ru/past/44334-gla...kikh-aris.html