[ЛисАлиса]

"ВРЕМЕНА НЕ ВЫБИРАЮТ, В НИХ ЖИВУТ И УМИРАЮТ ...."

28 августа 1917 года

Анна Ахматова - Николай Гумилев
деревня Слепнёво

Мой дорогой Коля, наконец мама получила твое письмо из Парижа. Я рада за тебя, что вместо мрачного Салоникского сидения ты остаешься во Франции. Думаю, могу не описывать, как мне мучительно хочется приехать к тебе. Прошу тебя — устрой это, докажи, что ты мне друг.

Я здорова, очень скучаю в деревне и с ужасом думаю о зиме в Бежецке. Книга моя наконец вышла, но я ее еще не получила. Письмо от тебя тоже не получила, как это досадно! Два твои стихотворения (сон о Стокгольме и о земле-звезде) я отослала Лозинскому, они будут в Аполлоне. Михаилу Леонидовичу они очень понравились, и я нахожу их отличными.

О наших друзьях ничего не знаю, почта работает плохо. Я писала последнее время довольно много, но ничем из написанного не довольна.

Пожалуйста, пиши мне теперь в Аполлон, потому что я думаю побывать в Городе, а если меня не будет, Лозинский всегда перешлет. Как странно мне вспоминать, что зимой 1907 г. ты в каждом письме звал меня в Париж, а теперь я совсем не знаю, хочешь ли ты меня видеть. Но всегда помни, что я тебя крепко помню, очень люблю, и что без тебя мне всегда как-то невесело. Я с тоской смотрю на то, что сейчас творится в России, тяжко карает Господь нашу страну.

Не забывай меня, дорогой мой. Пиши.
Всегда твоя Аня

Наш сынок совсем милый и очень послушный. На тебя похож невероятно.


Александр Блок
Петроград, ул. Офицерская, 57, кв. 21

Едва моя невеста стала моей женой, лиловые миры первой революции захватили нас и вовлекли в водоворот. Я первый, так давно тайно хотевший гибели, вовлекся в серый пурпур, серебряные звезды, перламутры и аметисты метели. За мной последовала моя жена, для которой этот переход (от тяжелого к легкому, от недозволенного к дозволенному) был мучителен, труднее, чем мне. За миновавшей вьюгой открылась железная пустота дня, продолжавшего, однако, грозить новой вьюгой, таить в себе обещания ее. Таковы были междуреволюциониые годы, утомившие и истрепавшие душу и тело. Теперь — опять налетевший шквал (цвета и запаха определить еще не могу).

Император Николай II
Тобольск

















Так как нас не выпускают на улицу и попасть в церковь мы пока не можем, в 11 час. в зале была отслужена обедница. После завтрака провели в саду почти два часа, Аликс тоже. Погода была тёплая, и около 5 час. вышло солнце; посидели на балконе до 6½ час. Продолжал и кончил разбор фотографий дальнего плавания.

Императрица Мария Федоровна вместе с Великая княгиня Ольга Александровна
Ай-Тодор, Крым

После чая заходила к Ольге. Малыша в это время купали, он принимал эту процедуру с превеликим удовольствием и вообще был очень мил. Кормит она, разумеется, сама.


Елизавета Нарышкина
Царское Село

У меня мало доверия к такту и осторожности монархической партии. В Киеве несколько офицеров вошли во время обедни в церковь и заставили священника поминать государя Алексея Николаевича. К чему такое ребячество? Оно может только раздражить и возбудить страсти. Это, мне кажется, недостаточно серьезно; не чувствуется ни сплоченности, ни согласия. Положение отчаянное. Идет разложение России, все области, входящие в состав империи, начинают от нее отделяться. Украинское движение мне кажется очень угрожающим.


Василий Шульгин
Москва, Театральная пл., 1, Большой театр



В зале Государственного совещания мне почудилось нечто оперное. И даже я знаю, какой оперы. Опера Рихарда Вагнера «Тангейзер». И Вольфрам, и Тангейзер поют о любви, платонической или страстной, но о любви к женщине. Певцы же Государственного совещания тоже пели о любви, но о любви не к женщине, а к родине и революции. Для некоторых из них родина и революция были одно и то же, как у Керенского, у других они противопоставлялись, как у Шульгина, но и тот и другой, и все остальные состязались на тему любви к родине.



https://project1917.ru/

[ЛисАлиса]

Алексей Путилов
Москва, поезд генерала Корнилова

В конце Московского совещания ген. Корнилов прислал своего адъютанта с просьбой к Вышнеградскому, Мещерскому и ко мне с просьбой пожаловать к нему в поезд. Главнокомандующий проживал в вагоне на запасных путях. Корнилов принял нас в поезд и сказал:

— Господа, вы были на государственном совещании, видели и слышали, что происходило там. О политических ваших убеждениях я не спрашиваю. Вы — русские люди. Армия разваливается. Все идет прахом. Пока большевики сидят в Смольном, ничего сделать нельзя… Я никому своих взглядов не навязываю. Как только представится возможность, мы созовем Учредительное собрание. Что оно решит, тому беспрекословно подчиняюсь. Монархия и республика, мне всё равно, мне нужны только порядок и твердая власть в стране и в армии.

По соглашению с Керенским я посылаю в Петроград корпус разогнать большевиков. Но разогнать мало, надо арестовать. Чтобы большевики не разбежались из Смольного и чтобы избежать уличного боя, нужно организовать внутри Петрограда выступление на помощь ген. Крымову. Для этого потребуются средства. Надо собрать офицеров, юнкеров… Нужны деньги, чтобы разместить людей перед выступлением, кормить. Можете ли вы дать деньги?

На это мы с Вышнеградским ответили:

— Деньги есть. Не мы одни заведуем ими, но мы уверены, что товарищи наши согласятся предоставить все собранные средства в ваше распоряжение.

Если бы ген. Корнилов потребовал от правительства хотя бы 1 рубль на организацию выступления в Петрограде, это, несомненно, стало бы известно в Смольном… Вся операция тогда сорвалась бы! Обстановка была такая, что правительство и главнокомандующий должны были действовать конспиративно. Он полагал, что лично я, Вышнеградский и Мещерский можем собрать требуемую сумму. Мы тут сообщили ему, что деньги уже собраны и могут быть переданы ему в любой момент. Собрав первоначально 4 миллиона рублей, мы дальнейший сбор временно прекратили, пока не был израсходован первый. Гучков истратил за лето на пропаганду около 500 000. Стало быть, на текущих счетах о-ва в банках Русско-Азиатском, Азовско-Донском, Международном, Сибирском и др. оставалось около 3 с половиной миллионов… Но, думаю, что если бы ген. Корнилову понадобилось, мы могли бы собрать в короткий срок путем новой разверстки не менее 10 миллионов рублей.


Георгий Князев
Петроград, Васильевский остров, Средний проспект

Читая речь Корнилова на Московском государственном совещании, мы заплакали… Тяжелая, давящая боль сдавила сердце. Родина, народ русский… Где ты? Что с тобой? Неужели эти слова о тебе? И как я понимаю тех, кто кричал там не вставшим с места при приветствии Главнокомандующего: «Предатели, трусы, гады!..». Не встало несколько солдат и прапорщиков.


Иосиф Сталин
Петроград

Для чего созвано «Московское совещание», как не для того, чтобы, утвердив позиции контрреволюции, получить санкцию (и кредит!) на этот шаг со стороны «людей земли»? К чему сводится речь Керенского на «совещании» с призывом к «жертвам» и к «классовому самоограничению» в интересах, конечно, «родины» и «войны», как не к утверждению империализма?

Нет, господа соглашатели! Настал момент, когда колебаниям и соглашениям не должно быть больше места. В Москве уже определенно говорят о «заговоре» контрреволюционеров. Буржуазная печать пробует испытанный способ шантажа, распространяя слухи о «сдаче Риги». В такой момент надо выбирать, либо за пролетариат, либо против него.


Елизавета Кузьмина-Караваева
Имение Джемете, Анапа

С трех сторон пропасти: впереди — победное шествие императора Вильгельма на несопротивляющуюся Россию; направо — возврат к старому, генерал на белом коне, душащий жизнь во имя победы; налево — восстание большевиков, анархия, море ненужной крови, гибель и России, и революции.


Сергей Прокофьев
Екатеринодар



В Ростове к нашему поезду прицепили новороссийский вагон, в котором оказался Бальмонт, заезжавший читать лекции в Екатеринодаре и теперь следовавший в Москву. По дороге мы с ним ели дыни и беседовали. Он говорил, что напрасно про Северную Америку думают, что это только страна денег и торопливой промышленной жизни.



Константин Бальмонт

Ну действительно же, это страна дивной природы, а как красива Калифорния и как хороши калифорнийские женщины! Но самая лучшая — это Мексика.

Рюрик Ивнев
Петроград, Лахтинская ул.

Причесывался утром. Перхоть летела целым столбом. И эти перхотные пылинки кружились, кружились, кружились, как все кружится. Вот где настоящая бесконечность, т.е. ощущение бесконечности, беспредельности. Так кружатся миры от одного движения чьей-нибудь причесывающейся руки. И вниз, и вверх. Я не знаю, можно ли об этом серьезно думать или нет. Это была только мысль. Но уже то, что я мог об этом подумать и что я мог что-то почувствовать, для меня кое-какое значение имеет.


Никита Окунев
Москва



Ходил на Красную площадь посмотреть на Крестный ход и молебствие по случаю открытия Всероссийского Церковного собора. Тысячи хоругвей, сотни священнослужителей в золотых ризах, торжественный звон по всей Москве, и все это под куполом жаркого ясного дня. Зрелище великолепное и умилительное, но, к сожалению, оно не привлекло несметных толп народа. Не то ему теперь нужно — не хоругви, а красные флаги ведут его за собой. И это очень грустно: сердца грубеют, развивается эгоизм, исчезает красота жизни.

https://project1917.ru/