[ЛисАлиса]

"ВРЕМЕНА НЕ ВЫБИРАЮТ, В НИХ ЖИВУТ И УМИРАЮТ ...."

25 августа 1917 года

Александр Блок
Петроград, ул. Офицерская, 57, кв. 21

Работы так много, что я потерял почву и работаю не особенно прилежно. Однако приготовлюсь к отчету, а в стенограммах мне помогает Люба и нанимаемые мной лица... Наш председатель и другие уехали на Совещание, я пользуюсь этим и усиленно купаюсь, работая полдня.



Извесный клоун Владимир Дуров выпустил в Севастополе афишу, в которой назвал свою свинью «Лениным». Местные большевики явились к нему с протестом и угрозами. Но Дуров им ответил, что он не боялся царей и царского правительства, которые не могли ему закрыть рот на цирковой арене, а потому тем более их не боится. И вывел свою свинью с плакатом «Вождь большевиков — Ленин». Этот трюк имел у севастопольцев большой успех.

Нестор Махно
Гуляйполе, Александровский уезд, Екатеринославская губерния

За это время, пока мы были заняты формальным переименованием союза в совет, в Москве открылось Всероссийское демократическое совещание, и на его трибуне показался уважаемый, дорогой наш старик — Петр Алексеевич Кропоткин. Гуляйпольская группа анархистов-коммунистов остолбенела, несмотря на то что глубоко сознавала, что нашему старику, так много работавшему в жизни, постоянно гонимому на чужбине и теперь возвратившемуся на родину и занятому в старческие годы исключительно гуманными идеями жизни и борьбы человечества, неудобно было отказаться от участия в этом Демократическом совещании.

Но эти соображения отходили на задний план перед тем трагическим моментом революции, который понемногу должен был наступить после совещания. Мы в душе осудили своего старика за его участие в этом совещании, думая, что он из бывшего учителя революционной анархии превращается в сентиментального старца, ищущего спокойствия и сил для последнего применения своих знаний в жизни. Но этот суд над Петром Алексеевичем был внутри самой группы, в ее душе, замкнутой для врагов. Происходило это потому, что глубоко, в самых тайниках души группы, Петр Алексеевич оставался великим и сильным теоретиком анархизма. Это подсказало нам, что, не сломи его физически время, он стал бы перед русской революцией практическим вождем анархизма. Правы ли мы в этом или нет, но на тему его участия во Всероссийском демократическом совещании в Москве мы никогда не вступали в спор со своими политическими врагами…


Петр Кропоткин
Москва, Театральная пл., 1, Большой театр



На Государственном совещании

Также идут: Керенский, Брешко-Брешковская, Корнилов, Некрасов, Львов, Родзянко, Церетели, Гучков, Плеханов, Трубецкой, Терещенко и другие.

Елизавета Нарышкина
Царское Село



Сегодня началось московское совещание, очень страшно. Соглашение не получится, так как обнаруживаются два враждебных и непримиримых течения. Компромисс невозможен. Значит, предвидится гражданская война, а в конце, быть может, диктатура Корнилова. Как такой выход ни ужасен, он все же, по-моему, лучше, чем остальное. Чернов революционизировал всю Россию, Керенский революционизировал армию; дальше идти в этом направлении, я полагаю, невозможно. Монархическая партия приобретает все более влияния, но это может привести к кровопролитной борьбе.

Сергей Есенин
Петроград, ул. Галерная, 27, редакция газеты «Дело Народа»

О боже, боже,
Ты ль
Качаешь землю в снах?
Созвездий светит пыль
На наших волосах.

Шумит небесный кедр
Через туман и ров,
И на долину бед
Спадают шишки слов.

Поют они о днях
Иных земель и вод,
Где на тугих ветвях
Кусал их лунный рот.

И шепчут про кусты
Непроходимых рощ,
Где пляшет, сняв порты,
Златоколенный дождь.

Бертран Рассел -- Колетта О'Нил
Лондон, Великобритания

Моя самая дорогая дорогуша! Твое милое письмо сегодня утром было радостью для меня — просто непередаваемым восторгом. О, любовь моя, ты так прекрасна и так дорога. Я люблю тебя всеми видами любви. Сейчас я люблю тебя несоизмеримо больше, чем даже пару месяцев назад. Я — твой. Я люблю тебя каждый час и каждую минуту. Вдалеке от тебя я с трудом могу жить. Когда наши губы встречаются, вся жизнь превращается в великий огонь, вспыхнувший между нами.

Надежда Крупская вместе с Владимир Ленин
Финляндия, Гельсингфорс, Хагнесская пл., д. 1, кв. 22



Пожила в Гельсингфорсе пару дней. Захотел Ильич непременно проводить меня до вокзала, до последнего поворота довел. Условились, что приеду еще.

https://project1917.ru/

[ЛисАлиса]

Франц Кафка -- Оттла Кафка
Прага

Иногда мне кажется, что мой мозг и мои легкие сговорились втайне. «Это не может так дальше продолжаться», — сказал мозг. И теперь, пять лет спустя, легкие согласились ему помочь.

Великая княгиня Ольга Александровна
Ай-Тодор, Крым



Родила сына Тихона


Императрица Мария Федоровна
Ай-Тодор, Крым

Внезапно в комнату вбежал мой славный казак Поляков и поздравил меня с рождением внука! Я тут же вызвала свое авто и помчалась к Ольге. Ксения приехала к ней раньше меня. Я почувствовала огромную радость и ощутила истинное блаженство, когда увидела, сколь счастлива Ольга рождением своего беби.

Слава и благодарение Господу за то, что все завершилось так благополучно! Врач опоздал. Он приехал сразу после появления малыша на свет, зато мадам была весьма довольна и горда тем, что справилась со всем в одиночку. Бедняга Куликовский был совершенно сам не свой после всех этих жутких треволнений. Мы все обнялись и поздравили друг друга.

Никита Окунев
Москва

Первое впечатление сегодняшнего исторического дня, когда в Москве открывается своего рода «собор лучших русских людей», — самое неприятное: не ходят трамваи… Стало быть, бастуют кондукторши: после узнаем, может быть, и о многих других бастующих в виде протеста созыву совещания, в котором большевики видят угрозу завоеваниям революции, но пока горько выскажемся против госпож кондукторш, в большинстве глупых, сварливых, старых баб, ничего своим куриным умом в политике не понимающих. Какое они право имели на такое дерзкое выступление? Где же партийная дисциплина? Ведь они — оплот 3-го списка, ведь по этому списку прошла новая городская дума, их хозяйка. Ведь городской голова Руднев «ихний», ведь он еще с вечера расклеил воззвания к москвичам — встретить съезжающихся на совещание почетно, покойно и оказать им «содействие и гостеприимство». Разве это гостеприимно: идите-ка, мол, господа совещающиеся, с вокзала пешком и бродите по Москве сколько вам и куда угодно тоже пешочком, а мы сегодня погуляем, погрызем семечков, поблудим на бульварах. Вот оно русское хамство-то!

Василий Шульгин
Москва, Театральная пл., 1, Большой театр





На следующий день в назначенный час я отправился к Большому театру, где назначено было Государственное совещание. Кони на фасаде были все те же в своей неподвижной классической красоте. Театр охраняли юнкера. Они были тогда самыми дисциплинированными частями и оставались таковыми до самого конца Гражданской войны. Они стояли на своих постах вокруг театра с винтовкой к ноге. Осмотревшись, я почувствовал в обстановке Государственного совещания какое-то дуновение оперы.

Переполненный зал слушателей, большая сцена, драпированные столы на ней и высокая кафедра слева, тоже в бархате. Эта кафедра стояла на так называемой точке. Это было место на сцене, которое знали все певцы. Когда человек пел или говорил, его голос очень отчетливо раздавался во всем театре вплоть до галереи. Это меня очень утешило, хотя я этому не верил, однако сам убедился, что это так. Когда я заговорил, то увидел (у меня тогда было очень острое зрение) урожденную Шаховскую на галерее. Она не прикладывала ручек к ушам, как делают, когда плохо слышат. Но по выражению ее лица я понял, что она меня слышит и понимает. Это обозначало, что весь театр меня слышит. А я так боялся за свой голос, от природы слабый и сверх того в тот день утомленный.

Когда была Государственная дума, то ее члены готовились к своим выступлениям, если они не говорили экспромтом, по-разному. Обдумывали, кое-что читали и даже записывали, несмотря на то что читать с кафедры запрещалось. Пуришкевич же поступал так. Он клал на кафедру пачку листиков. На каждом из них крупным почерком было написано всего одно слово. Он, посмотрев на это слово, начинал свою речь. Когда он исчерпывал абзац, к которому записанное на листике слово было как бы заглавие, тогда переворачивал его. И тогда появлялось новое слово и новый абзац. Таким образом, он всегда исчерпывал задуманное. Конечно, я говорю о задуманных речах, а не о скандалах, которые разражались неожиданно. А как же я готовился?

Я обдумывал речь вчерне, всегда оставляя место для творчества на самой кафедре. Возгласы с места, выражения лиц, меня слушавших, позволяли мне развернуть или сократить задуманный текст. Но я тщательно подготавливался другим способом. Подготавливал голос, несчастный мой голос. Накануне речи я брал со стенки гитару и пел цыганские романсы. От этого голос как-то укреплялся и звук становился «в маску».

Поэтому Милюков однажды мне сказал:

— У вас голос поставлен, как у певца. Вы не поете?

Конечно, я пел, но голос «в маску» я сам себе поставил. Нужда скачет, нужда пляшет, нужда песенки поет.


Вудро Вильсон
Вашингтон, США

Я возьму на себя смелость передать самые теплые приветствия членам Совета, который сейчас проходит в Москве, от их друзей, американского народа. Я хочу выразить их уверенность в конечном триумфе идеалов демократии и самоуправления, несмотря на всех врагов внутри страны и за пределами России. Я также хочу вновь передать заверения американцев о любой материальной и моральной поддержке, предложенной российскому правительству для продвижения общего дела, в котором бескорыстно объединились два народа.






Народное слово
Москва





С утра у Большого театра, где заседает Государственное совещание, громадные толпы народа, свыше десяти тысяч человек. Весь район, примыкающий к Большому театру, оцеплен тройным кордоном солдат и юнкеров. Порядок в толпе поддерживается пешей и конной милицией. Прорядок не нарушался. Никаких демонстраций не было, так как все организации, в том числе и большевики, усиленно призывали рабочих не устраивать демонстраций.

Толпа встречает прибывших делегатов весьма сдержанно, только незначительные кучки людей выражают одобрение, в большинстве же толпа настроена враждебно, раздаются даже свистки. Картина напоминает исторические дни созыва Первой Государственной думы в Петрограде.

Федор Родичев
Петроград

Открылось Совещание в зале Большого театра. На сцене стол, за столом Керенский, окруженный министрами, вокруг сидят почетные члены: Брешковская, Кропоткин, Плеханов и другие. Зала делится проходом на две части: по одну сторону социалисты, большей частью в военных мундирах, по другую — это правая — не социалисты: бывшие октябристы, Народная Свобода, представители торгового промышленного мира… Ложи почти сплошь полны военными. Две стороны смотрят друг на друга с ненавистью. Накануне в залах университета были собрания для того, чтобы сколько-нибудь столковаться. Не столковались, а переругались… Впечатление от левого сектора живо напомнило мне Минский съезд. Военные делегаты жестами и позой старались показать свое революционное настроение. Они были просто неприличны. Помню, меня поразил один офицер, полулежащий в кресле закинув ногу на ногу. Выразительная фигура. Если бы я был скульптор — я бы вылепил с него РАБА. Не нужно бы и подписи.


Илья Эренбург
Москва



Москва жила, как на вокзале, — в ожидании третьего звонка. Устраивали облавы на дезертиров. Ругались повсюду, а особенно в трамваях, которые ползли, облепленные людьми. В «Метрополе» отчаявшиеся либералы пили французское шампанское, расплачиваясь большими листами неразрезанных «керенок»; по привычке они бормотали, что нужно спасти Россию, может быть, им и хотелось спасти себя, но они больше ни во что не верили. В кафе «Бом» новоиспеченные издатели уверяли, что издадут «Гавриилиаду», мемуары Распутина и полное собрание сочинений любого из нас; некоторые быстро остывали к издательскому делу и переходили на мануфактуру или на сахар. В чайных на Шаболовке люди угрюмо ждали развязки.



Ариадна Тыркова-Вильямс
Петроград





Государственное совещание. Общая неопределенность. Никто не знает. Все яснее, что дело в физической силе. Кокошкин рассказывает, как он напал на Чернова. Терещенко и Некрасов были согласны идти против него. Чернов вилял, пятился. Керенский смазал. Чернов остался. Керенский очень раздражен требованиями Корнилова. Ведет все дело тройка — Керенский‚ Некрасов и Терещенко.

Красный стол, золото и красное. Огромная сцена. Волненья, знакомые лица. Ложи и ряды. Старики-обшественники. Молодежь солдатская и рабочая. Сидят по организациям. Фигура Керенского, похож на юношу, быстрота его жеста. Голос. За ним два адъютанта, налево социалисты, направо кадеты и Некрасов.
#Московское совещание



Петроградская газета
Петроград

Вчера на Невском пр. против д. №82 около 7 ч. веч. собиравший пожертвования броневой автомобиль переезжал с одной стороны улицы на другую. В этот момент на него налетел трамвайный вагон, маршрут №26, шедший от Николаевского вокзала. Пострадало несколько человек, которые получили ушибы. Они отправлены в Мариинскую больницу. Сидевшие же внутри броневика отделались легкими ушибами. Броневик этот принадлежит Школе шоферов запасного автомобильного дивизиона. Трамвайный вагон пострадал сравнительно мало. У него выбиты стекла на передней площадке

Николай Некрасов
Москва, Театральная пл., 1, Большой театр

Для спасения родины нам нужны все эти три элемента — и порядок, и жертвы, и оборона.

Григорий Трубецкой
Москва

Беседуя в Москве с князем Львовым, мы коснулись, между прочим, вопроса о возникших между Корниловым и Керенским трений. Как я узнал, князь Львов, дружески расположенный к Керенскому и желавший содействовать улажению трений между ним и Корниловым, беседовал по этому поводу с министром-председателем и вынес впечатление, что и последний склонен к этому. О том же говорил с Керенским и генерал Алексеев, и я имею основание думать, что мнения этих лиц Керенским были приняты во внимание.

Зинаида Гиппиус
Петроград, Сергиевская ул., 83

Любопытно составлял Керенский свое последнее (летом) министерство. В Царском. Савинков сам писал лист. Там был, прежде всего, Плеханов. Затем бабушка Брешковская (вместо Чернова, как имя). Бабушке была послана срочная теле*грамма, и Керенский волновался, что она во время не прие*дет, только через 24 часа. Вместе Керенский с Савинковым ездили на автомобиле к Плеханову. Плеханов согласился. Затем в ночь Керенский поехал в Спб., в Зимний дворец. И — говорит Савинков — тут же к нему зашмыгали вся*кие «либерданы» (кличка мелкой сошки из кучек «Либера» и «Дана»).

Один — в очках, другой — в pince-nez, третий — без ничего; под конец явилась знаменитая делегация из Гоца, Зензинова и еще кого-то с ультиматумом насчет Чернова. И к утру от списка не осталось ни черта. Савинкову было пору*чено послать Плеханову телеграмму с отказом и встретить на вокзале Брешковскую с извинением: напрасно, мол, тревожи*лись.

Таким образом и составилось «коалиционное» министер*ство, которого из Кисловодска «нельзя было понять». Нельзя, не зная, что происходит за кулисами. Да, везде и всегда кулисы…

https://project1917.ru/posts/25.08.17