[ezup]

Устинов предупредил: "Сейчас придут товарищи, которые доложат вам сущность своих предложений. Вам необходимо высказаться исключительно по вопросам научно-исследовательской базы, которая требуется для их реализации". В кабинет зашли два человека — инженер-полковник авиации и майор-связист. Устинов представил их нам: "Сергей Лаврентьевич Берия и полковник Куксенко". Молодой Берия стал развешивать плакаты дипломного проекта. Так Сергей Берия у министра вооружения второй раз защищал свой диплом. Однако делалось это не для получения оценки за проект, а для рассмотрения вопросов его реализации. Докладывал Сергей весьма неплохо». Эта обширная цитата из воспоминаний соратника С.П. Королева, всемирно известного ученого и инженера Бориса Евсеевича Чертока, представляет особый интерес как первое упоминание в печати об участии в создании системы управляемого ракетного вооружения С.Л. Берия.

На протяжении многих десятилетий не подлежал упоминанию и его отец — один из наиболее влиятельных сподвижников Сталина, курировавший, помимо внутренних органов и спецслужб, еще ряд наиболее важнейших направлений науки и техники, и в первую очередь — ядерную программу.

Сергей Лаврентьевич явно не заслуживает пренебрежительного отношения. Об этом свидетельствует не только вполне понятное стремительное продвижение молодого Берия на грани сороковых и пятидесятых годов, но и тот факт, что после немалых мытарств, после гибели отца ему удалось подняться на прежний уровень — уже вопреки, а не благодаря происхождению.

8 сентября 1947г. в министерстве вооружения учредили Специальное бюро №1 (СБ-1), которое разместилось на площадях радиолокационного института — НИИ-20.

Руководителем и главным конструкторам СБ-1 был назначен Павел Николаевич Куксенко, который был руководителем упомянутого дипломного проекта С. Берии, в новой организации ставшего его заместителем. Специфика кадров СБ-1 и, даже для тех лет, на редкость строгая "режимность" организации полностью подтверждали пусть и не во все годы формально оформленную, но не в народном сознании всегда неразрывную связь Лаврентия Павловича с "органами".

Организационное строительство шло параллельно с архитектурным — для СБ-1, которое в августе 1950 года преобразовали в КБ-1. У перекрестка Ленинградского и Волоколамского шассе построили размером в целый квартал монументальное здание, в наши дни уже поделенное между множеством контор, в основном бесконечно далеких от "оборонки" и высоких технологий.

Стоит отметить, что срочная реализация проекта Сергея Берии по разработке новой боевой системы с управляемыми противокорабельными самолетами-снарядами отвечала насущной необходимости. Противостояния флотам вероятных противников, на порядок превосходивших советский ВМФ, и только особое внимание со стороны руководства к СБ-1 позволило своевременно создать качественно новое оружие.

По-видимому, ни одно из прославленных авиационных КБ не справилось бы с этой задачей. "Ключевые технологии " лежали не в области уже вполне освоенного создания летательных аппаратов, а в радиоэлектронике, которая ни тогда, ни теперь не снискала лавров для отечественной науки и техники. Известно, что идею создания управляемого оружия для авиации впервые реализовали немцы, которые в период Второй мировой войны сумели внедрить в серию и применить в бою "воздушную торпеду" Hs-293. Подобные задачи, но уже без использования реактивного двигателя, решались активно применявшимися немецкими управляемыми бомбами. Однако это были аппараты с радиокомандным управлением. Оператор из кабины самолета-носителя, следя за целью и управляемым летательным аппаратом, подвижной ручкой выдавал кодированные сигналы, идущие, по радиоканалу на приемник крылатой ракеты или планирующей бомбы Принятые и преобразованные в электрические эти сигналы отклоняли соответствующие аэродинамические органы управления.

Эти радиоуправляемые средства применялись только днем, при хорошей видимости, в условиях, позволявших наблюдать за целью и дистанционно управляемым боевым летательным аппаратом. В дальнейшем системы с радиокомандным управлением дополнили радиолокаторами для слежения за целью. Как видим, они включали не менее двух радиоканалов — цели и ракеты. При этом, для параллельного наведения на цель нескольких управляемых летательных аппаратов требовалось соответственное увеличение количества каналов РЛС. Наиболее важно то, что точность наведения значительно снижалась с увеличением расстояния до цели.

С другой стороны, несколько позднее американцам удалось создать небольшую противокорабельную авиационную ракету "Бэт" с системой активного радиолокационного самонаведения. Крайне скромные результаты, достигнутые при ее использовании в 1945 году, объясняются как не доведенностью самой системы, так и практическим отсутствием целей для ее применения. В условиях полного господства американцев в воздухе японцы уже почти не выходили в море. Существенным недостатком "Бэта" считалась и малая дальность захвата цели активной головкой самонаведения — мощность передатчика бортовой РЛС ограничивалась возможностям и элементной базы того времени.

В комплексе "Комета", который был реализован по дипломному проекту Сергея Берии, единственный радиолокатор самолета-носителя служил как для обнаружения и слежения за кораблем — целью, так и для ряда других функций, включая наведение крылатой ракеты на цель по лучу РЛС и подсветки цели для работы полуактивной его головки самонаведения.

При наведении ракеты "по лучу" выполнялось коническое сканирование оси диаграммы направленности излучения самолетной РЛС относительно линии визирования цели. Принимая и преобразуя определенным образом модулированный сигнал этой РЛС, бортовая аппаратура ракеты устанавливала величину и направленность отклонения самолета-снаряда от линии "самолет — цель" и выдавала соответствующие команды в автопилот. При этом отсутствовали принципиальные ограничения по количеству ракет, наводимых на одну цель. При увеличении дальности до цели, луч формируемый РЛС расширялся, точность наведения падала, поэтому на заключительном этапе траектории ракеты использовалась схема полуактивного самонаведения по отраженному от корабля-цели лучу. До момента входа в луч ракета летела по заданной автопилотом программе.

Таким образом, в комбинированной системе удалось уйти от недостатков как самонаведения, связанных с ограниченной дальностью захвата цели ГСН ракеты, так и командного наведения с его ограничениями по числу каналов при залповой стрельбе и низкой точностью при пусках на большие дальности.

Основные характеристики комплекса "Комета" и способ организации его разработки определило правительственное постановление от 8 сентября 1947 года. Радиолокатор самолета Ту-4, летящего на высоте, должен был обнаружить типовую цель — корабль водоизмещением 10000 т — на дальности не менее 100 км. После сближения с ней на 60 км экипаж пускал самолет-снаряд. Скорость крылатой ракеты должна была составлять не менее 950 км/ч.

Разработка самого комплекса "Комета", а также бортовой аппаратуры управления ракеты была задана СБ-1. Коллективу НИИ-17, ведущей организации министерства авиапромышленности в области радиолокации, поручили разработать аппаратуру системы наведения для самолета-носителя. Крылатую ракету, которая получила название «Комета-3» (K-III), должны были создать в ОКБ-51 Минавиапрома. Это ОКБ, возглавляемое Челомеем, еще с середины сороковых годов осваивало немецкий самолет-снаряд V-1 под шифром 10Х, а позже усовершенствовало его под новым обозначением 14Х. Эскизный проект ракеты следовало выпустить в середине года, бортовой аппаратуры для него и носителя — осенью 1948 года, а системы целиком — до конца года.

Постановление предусматривало создание «Кометы-3» на базе самолетов-снарядов 10Х и 14Х, дальность которых значительно превышала установленную для противокорабельной системы. Трудно было обеспечить требуемую скорость, в 1,5 раза большую, чем у V-1. Поэтому для "Кометы-3" был создан (весной 1947-года прошел испытания) новый двигатель Д-7, который имел тягу в три раза большую, чем двигатель самолета-снаряда 10Х. Для пусков с Пе-8 изготовили опытное изделие 14Х К-1. На нем, в отличие от штатной «Кометы-3» установили менее мощный пульсирующий воздушно-реактивный двигатель (ПуВРД) Д-6. Кроме того, опытная ракета отличалась аппаратурой СБ-1, автопилотом фирмы «Аскания», а от обычного 14Х — крылом большей площади. Однако использование ПуВРД принципиально ограничивало скоростные характеристики "Кометы-3".

Самолет-снаряд 10Х.

В соответствии с августовским 1948-го постановлением правительства, разработку самолета-снаряда передали на фирму А.И. Микояна. Весной следующего года в СБ-1 из НИИ-17 предоставили разработку аппаратуры для самолета-носителя. В августе 1948 года планировалось, что "Комета-3" будет разрабатываться на базе МиГ-9. Тем не менее, было понятно, что этот истребитель чрезмерно тяжел (для ракеты такого класса) и успел морально устареть. Вследствие этого, в эскизном проекте 1948 года от МиГ-9 сохранился только размещенный по переданной схеме двигатель РД-20. Воздухозаборник так же находился под фюзеляжем. Среднерасположенное крыло, как и на самолете МиГ-15, имело стреловидность 35°. Стартовая масса составила — 2600 кг, и позволяла разместить до двух самолетов-нарядов на Ту-4. Запас топлива (210 л) позволял обеспечить дальность полета до 190 км (намного больше заданной). Однако ТРД РД-20, созданный на основе BMW-003, являлся бесперспективным и вскоре его сменил легкий, надежный и обладающий вдвое большей тягой РД-500.

При разработке второго эскизного проекта, выпущенного в 1949 году, воздухозаборник переместили в носовую часть фюзеляжа, поместив над ним обтекатель антенны ГСН по способу, примененному позднее на МиГ-17П. Сместив центр масс назад, компенсировали увеличение стреловидности крыла до 55° по линии фокусов, при этом его размах составил 4,02 м.

Разрабатывавшаяся под руководством М.И. Гуревича крылатая ракета получила шифр КС, что расшифровывали как «Комета-самолет" или как «Комета-снаряд". Внешне, смотрящийся как уменьшенный раза в полтора МиГ- 15, самолет-снаряд отличался от истребителя непропорционально малым крылом, что соответствовало параметрам полета КС (в нем отсутствовало энергичное маневрирование, и весь маршрут проходил исключительно на высокой скорости). Несущую поверхность спроектировали двухлонжеронной схемы, а органы управления полетом располагались, как и на МиГ-15. Отличием от истребителя было и то, что крыло не имело механизации, а фюзеляж — тормозных щитков.

Фюзеляж ракеты также практически воспроизводил таковой у МиГ-15, но вместо кабины летчика в нем разместили оборудование системы управления и боевую часть. Последняя (весом 1015 кг) устанавливалась сверху через большой люк со съемной крышкой. За боевой частью располагался суженный книзу бак на 330 л горючего. Два воздушных канала соединялись перед турбореактивным двигателем РД-500К.

Наряду с размещенной над воздухозаборником полуактивной ГСН, бортовая аппаратура включала блок приема сигналов от самолетной РЛС. Он располагался на законцовке киля и использовался на фазе наведения по лучу. Аппаратура K-1 совместно с автопилотом АП-5 обеспечивала вход в радиолокационный луч с самолета-носителя, наведение по его равносигнальной зоне и, начиная с дистанции 10-20 км, — полуактивное радиолокационное самонаведение на цель по отраженному сигналу самолетной станции.

Отметим, что порой встречаются характеристики "КС" как переделки отслуживших свое МиГ-15 в самолет-снаряд. Разумеется, это — беспочвенная легенда. По общности конструктивной схемы "КС" столь же близок к МиГ-15, как и Ла-15. Также можно и МиГ-29 считать уменьшенной копией Су-27.

Близость конструкции КС к серийному истребителю упростила создание пилотируемой модификации ракеты, предназначенной для оценки летных характеристик и работы бортового оборудования, а также для отработки наведения на реальную цель во взаимодействии с носителем.

Постановление правительства о разработке пилотируемого варианта КС — самолета "К" появилось в марте 1949 года. Вместо боевой части смонтировали тесную кабину летчика-испытателя, установили убирающееся шасси велосипедной схемы, поставили полноценный двигатель РД- 500 с регулировкой тяги. Разумеется, такое преобразование носило сугубо экспериментальный характер — применение "Кометы" управляемой "камикадзе" вместо бортовой аппаратуры в принципе исключалось, так как на машине для боевой части не оставалось места. Цель была проще, по выражению С.Л. Берии, "мы смогли сэкономить и время, и сотню ракет".

Амет-Хан Султан осуществил первый взлет на самолете-аналоге 4 января 1951 года. Параллельно доработали носитель, заменили РЛС "Кобальт", созданной на ее базе специальной станцией "Комета-2" и установив на крыле пилоны для подвески самолетов-снарядов.

Максимальная дальность РЛС "Кобальт" достигала 400 км. В РЛС "Комета-2" дополнительно обеспечивалось вырабатывание "острого луча" диаграммы направленности режиме наведения. К началу 1951 года опытный Ту-4К подготовили к заводским испытаниям. С мая 1951 года по июнь 1952-го осуществлялись сбросы самолетов-аналогов «К» с носителя. Летали сперва под Москвой, позднее с аэродрома в Багерове (Крым), предназначенного, в основном, для первоначальной, без атомных взрывов, отработки ядерных бомб. В море у Феодосии цель имитировал переклассифицированный в опытовое судно бывший крейсер «Красный Кавказ». Пилотируемый аналог выполнял почти все установленные для самолета-снаряда операции, включая захват цели ГСН. На удалении нескольких километров от корабля-цели летчик-испытатель брал управление на себя, осуществлял набор высоты и разворачивался на аэродром. Во избежание попадания под винт Ту-4 перед отцепкой тяга двигателя снижалась до минимума, и пилотируемый аналог резко терял высоту, что усложняло ввод в луч РЛС.

Несколькими годами ранее первоначальную отработку аппаратуры "Кометы " начали на двух Ли-2. Один самолет имитировал ракету, а второй — носитель. Также аппаратура самолета-снаряда испытывалась и на опытном самолете "ФК" (МиГ-9Л). Эта модификация МиГ-9 отличался от серийного истребителя приемной антенной смонтированной на верхушке киля, антенной ГСН над воздухозаборником и кабиной оператора с отдельным фонарем. Он был предшественником новых самолетов-дублеров МиГ-17СДК, применявшихся для отработки новых комплексов и подготовки экипажей самолетов-носителей КС.

В процессе испытаний возникло немало нештатных ситуаций. Из-за капельки застывшего припоя, спровоцировавшей замыкание в цепи кнопки сброса в самом начале подготовки к расцеплению, непроизвольно отправился в свободный полет самолет "К", который пилотировал Амет-Хан. Более страшный случай произошел с Бурцевым, у которого не отключился автопилот. Едва преодолевая сопротивление рулевых машин, он сумел отвернуть от корабля-цели и возвратиться на аэродром. Было и рискованное негласное соревнование Анохина с Павловым — кто из летчиков сможет подойти цели ближе и позднее отключит автопилот. Опасность представляла и посадка, осуществлявшаяся на скорости до 400 км/ч с использованием не очень устойчивого и непривычного для пилотов велосипедного шасси.

Всего выполнили 150 полетов самолета-аналога, 78 из которых пришлось на долю Анохина. Однако первый беспилотный полет, выполненный в мае 1952 года, прошел все-таки неудачно. Из-за неправильной установки рулей высоты перед пуском, самолет-снаряд не вошел в луч РЛС. Пришлось также доработать автопилот, компенсировавший крен.

В период государственных испытаний до января 1953 года провели успешную серию запусков. Из 12 стартовавших самолетов-снарядов восемь попал и в цель. Наиболее эффектным считается пуск по крейсеру «Красный Кавказ». В результате которого славный гвардейский крейсер затонул.

Полученные основные технические данные системы вооружения существенно превысили требования постановления 1947 года. Пуск ракеты производился на дальности до 80 км с высоты полета носителя до 3000-4000 м и скорости до 400 км/ч. После пуска носитель снижал скорость на 40 км/ч и не подходил к цели ближе чем 40 км. Скорость самолета-снаряда достигала 1150 км/ч.

В начале 1953 года систему "Комета" приняли на вооружение, а ее создатели и испытатели получили заслуженные награды. Анохину и Павлову дали звание Героя Советского Союза. Сложнее было достойно поощрить Амет-Хана, который еще с июня 1945 года имел две «Золотых звезды» Героя. Появление в Советском Союзе третьего Трижды Героя сочли преждевременным. Так что по окончанию испытаний Амет-Хан стал лауреатом Сталинской премии и получил орден Ленина.

Но на некоторых создателей КС вслед за заслуженными наградами обрушились необоснованные кары. Летом вслед за Л.П. Берия арестовали и его сына. Не состоявшего с ними в родстве Куксенко сняли с ответственного поста, милостиво приютив на должности председателя научного совета КБ-1. С.Л. Берия пришлось отсидеть немало месяцев, лишиться наград и заслуженных ученых званий, надолго убыть из Москвы. Тем не менее, он нашел в себе силы заново преодолеть путь от рядового инженера до главного конструктора. Примечательно, что в хрущевские годы, когда о его настоящей фамилии старались в лучшем случае не вспоминать, отзывы сослуживцев о нем были исключительно положительными.

К счастью, саму "Комету" не провозгласили вредительской разработкой. В конце 1952 года самолет-снаряд был запущен в серию на заводе №256 (поселок Иваньково Калининской области, ныне г. Дубна). В первые мирные годы при территории этого завода находилось ОКБ-2, в котором немецкие специалисты разрабатывали экспериментальный самолет "346" с ракетным двигателем. Заместителем немецкого главного конструктора Рессинга назначили А.Я. Березняка. Александр Яковлевич еще в начале войны в ОКБ В.Ф. Болховитинова совместно с А.М. Исаевым создал первый советский ракетный перехватчик БИ. Деятельность советско-немецкого "совместного предприятия" прервалась после крушения самолета "346" осенью 1951 года. В следующем году немцы вернулись на свою родину, а в Иванькове 11 октября 1951 года создали филиал ОКБ-155 во главе с Березняком, которого одновременно назначили заместителем А.И. Микояна. В дальнейшем ведущая роль в доводке, а затем и в разработке новых крылатых ракет постепенно перешла от ОКБ- 155 к его филиалу.

В ряде публикаций дубненскому коллективу и лично А.Я. Березняку приписывается авторство в разработке и первых отечественных крылатых ракет, в том числе КС, хотя фактически они подключились к этой теме только на заключительной стадии разработки. Талант и достижения Александра Яковлевича неоспоримы и не прибудут от приписывания чужих заслуг.

Авиаторы флота осваивали "Комету" в Учебно-тренировочной части № 27 под Симферополем. Промышленность переоборудовала полсотни Ту-4 в носители Ту-4К, что дало возможность в конце августа 1955 года начать создание первого ракетоносного полка — 124-го тяжелого бомбардировочного (с 1957 года — минно-торпедного) Черноморского флота.

Еще с 1954 году один Ту-16 оснастили "Кометой", в следующим году он прошел испытания в Багерово. С 1957 года серийные носители Ту-16К (Ту-16КС, НКС, самолет "Е", изделие "187") стали поступать на флот. К 1957 году комплекс был доработан. Для удобства эксплуатации в серию внедрили модификацию КС имеющею складывающиеся консоли крыла. Дополнительные объемы для топлива позволили довести дальность до 140-160 км. С 1961 года с внедрением новой помехоустойчивой аппаратуры появилась возможность наведения до восьми крылатых ракет запущенных с разных носителей.

На авиазаводе №22 произвели 107 реактивных ракетоносцев, что позволило сформировать вторую ракетоносную часть на Черном море — 5-й минно-торпедный полк, а затем полки на Северном и Тихоокеанском флотах. К 1960 году на всех флотах насчитывалось пять полков ракетоносцев вооруженных "Кометой". Обеспечивали боевую подготовку экипажей носителей самолеты-дублеры МиГ-17СДК, которые оснащались аппаратурой, аналогичной К-1. Мифическая версия об осуществлявшейся при этом подвеске пилотируемого МиГ-17 под крыло ракетоносца не отвечает действительности хотя бы потому, что он был почти вдвое тяжелее чем КС.

В отличие от мифической истории, связанной с войной в Корее, КС действительно готовили к реальному бою спустя десятилетие. В начале шестидесятых годов более двух десятков Ту-16КС и самолеты-снаряды «Комета» направили в Индонезию, конфликтовавшую в то время с Голландией из-за остатков колониальных владений. Позднее эту технику передали индонезийцам. Кроме того, 20 Ту-16КС экспортировали в Египет, где они не обрели громкой славы — большинство ракетоносцев было уничтожено первыми ударами израильтян в начале "Шестидневной войны " в июне 1967 года.

К концу 1960-х КС сняли с вооружения, а оставшиеся 65 носителей модернизировали под использование более совершенных комплексов. Подводя итоги, отметим, что система "Комета" стала первым в истории советским комплексом управляемого ракетного оружия, поступившим на вооружение, и обеспечила зарождение и формирование морской ракетоносной авиации — одного из наиболее эффективных компонентов боевой мощи отечественного флота.

Источники:
Марковский В., Перов К. Ракетный комплекс КС-1 // Авиация и космонавтика. 2005. №8 С. 1-12.
Казьмин В. «Комета» почти не видна // Крылья Родины. 1991. №6. С. 17-23.
Якубович Н. «Комета» взошла в зенит // Крылья Родины. 1995. №10. С. 8-9.
Ангельский Р. О первой отечественной противокорабельной крылатой ракете КС // Крылья Родины. 2002. №11. С. 8-10.
Широкорад А. Гроза авианосцев // Авиация и космонавтика. 1996. №13. С. 45-47.

Автор Инженер-технарь