[Вслух]

Автор: Борис Тененбаум
Дата первой публикации: 26.02.2006
Дата последнего обновления: 26.02.2006



Мюнхен и окрестности


5-го сентября 1972 года группа палестинских террористов напала на Олимпийскую Деревню в Мюнхене, местe проведения XX Олимпийских Игр.

Террористы захватили 11 израильских спортсменов (из 27 израильтян, принимавших участие в Олимпиаде). Двое из них были убиты сразу, а остальные 9 погибли при неудачной попытке их освободить.

Эта история не привлекла к себе такого уж особого внимания, что довольно странно.

Сами по себе тайные войны, конечно, явление обычное, oднако они, как правило, тайными и остаются. «После-мюнхенская» арабо-израильская война былa явлением беспрецедентным - она была обьявленa главой правительства в речи, обращенной к парламенту.

Тем не менее, помимо газетных статей того времени, есть только две-три книги, описывающие как «мюнхенский инцидент», так и израильские действия после него.

Одна из них - это «Vengeance», написанная канадским журналистом Джорджем Джонасом, а вторая - вышедшая недавно «Striking Back», написанная американцем Эроном Клейном.

Была еще одна книга - «One Day In September», написанная Саймоном Ривом в 2000 году, но она не вызвала большoго резонанса.

Наконец, уж совсем недавно, в декабре 2005 года, на экраны вышел фильм Стивена Спилберга, «Мюнхен», поставленный в основном по книге Джонаса. Этот фильм, собственно, и послужил неким толчком к написанию статьи, потому что он вызвал оживленную дискуссию среди моих знакомых - кому-то он понравился, кому-то - отнюдь нет. Факты фильм излагает очень сомнительнo.

Написать же правдивую историю данного события довольно трудно.

Участники такого рода подпольной борьбы не сообщают о своих действиях - да еще и стараются запутать следы сознательной ложью, чтобы сбить с толка противника, или чтобы получить пропагандисткий перевес.

К этому добавляется влияние прессы. Журналисты - даже если они не ангажированы - в сущности, производят товар, товар новостей. Конечно, им желательно упаковать этот товар как можно более привлекательно - и в таких случаях в ход идет решительно все - хлесткие названия якобы известных им боевых групп, сенсационные признания, якобы сделанные им участниками событий, неясные слухи о романтических злодеях, не менее романтических мстителях (роли эти взаимозаменяемы в зависимости от симпатий авторов), и, конечно же, o «таинственных красавицах с оружием в руках».

Так что рассказывать эту историю мы будем с долей скептицизма, оговаривая, что именно известно точно, a что, скорее всего, является слухами и домыслами.

Нападение в Мюнхене было организовано группой «Черный Сентябрь» - на этот счет нет никаких сомнений. Она была создана после разгрома палестинских военных формирований в Иордании в сентябре 1970 года.

После 6-дневной войны будущие создатели «Черного Сентября» перенёс свою деятельность из до этого египетской Газы в Иорданию, и вскоре оказались истинной чумой, куда более опасной для принимающей их страны, чем для их теоретического «внешнего врага». Долго так продолжаться не могло - король должен был выбирать между потерей власти и войной, и он выбрал войну.

Палестинцы оказались вытеснены в Ливан, откуда они - при деятельной помощи Сирии - начали новую кампанию, направленную как против Иордании, так и против Израиля.

Первой жертвой «Черного Сентября» оказался иорданский премьер-министр Васфи Ал-Тель, убитый в холле отеля «Шератон» в Каире, а первой попыткой организовать новое поле боя против Израиля - похищение самолета бельгийской авиалинии «Сабена» в мае 1972 г., с посадкой на аэродроме Лод в Израиле и требованием освободить палестинцев, арестованных в Израиле за террор. Операция была спланирована и осуществлена в Европе.

Похитители полагали, что у них на руках хорошие козыри - из 90 пассажиров, захваченных в самолете, 67 были израильскими гражданами. Операция эта окончилась неудачей - израильский спецназ молниеносной атакой освободил самолет. Террористы были либо убиты, либо захвачены, успев убить только одного пассажира. Сделать больше они не успели - у них в распоряжении оказалось меньше 90 секунд.

Ответ последовал через 3 недели - три члена японской марксистской организации «Красная Армия» прилетели в израильский аэропорт Лод рейсом Эйр-Франс. В багаже у них были автоматы АК-47 (багаж в ту пору никак не проверяли). Они открыли огонь по толпе, убили 24 человека и ранили 72. Среди жертв было много христиан-паломников в Иерусалим, прибывших из Пуэрто-Рико.

Один из японских террористов - Козо Окамото - уцелел. Его судили и приговорили к пожизненному заключению. Он также стал «национальным героем арабской освободительной борьбы против происков реакционного сионизма».

Интересно, что эти атаки не вызвали в Израиле впечатления чего-то экстраординарного. У разведки хватало хлопот с соседями - Египтом, Сирией, Иорданией, в какой-то степени - с Ливаном.

Внимание к действиям групп, базирующихся на Европу, не было приоритетным направлением. Нападение на олимпийскую команду оказалось для израильтян трагическим сюрпризом.

На этот счет можно даже привести свидетельство в виде документа. Шмуель Лалкин, руководитель израильской команды, в письме, адресованном начальнику отдела обеспечения безопасности Министерства Образования, Культуры и Спорта, отправленном за 6 недель до Игр, выражал озабоченность теми мерами, которые были приняты - или, вернее, не были приняты - мюнхенскими организаторами состязаний по отношению к его команде. В частности, вход в здание, где команду разместили, никак не охранялся и был открыт для всех, а его просьбы перевести команду в другое здание были проигнорированы.

На письмо была наложена резолюция Арье Шумара, главы отдела безопасности министерства Образования, Культуры и Спорта, предлагающая руководителю команды «заниматься делами, относящимися к его сфере ответственности, и не заниматься делами, к сфере этой не относящимся».

Так что события на Олимпиаде развивались без участия израильских служб безопасности. Власти Федеративной Республики Германии по конституции не могли вмешиваться в вопросы, связанные с безопасностью, на территории земель Республики - юрисдикция полностью принадлежала местным властям, в данном случае - Баварии. А в мирной Баварии 1972 года не нашлось никаких ресурсов для решения ситуации, которая не то что предусмотрена не была, но даже и в страшном сне у баварских властей не возникала.

В итоге неудачной и очень плохо подготовленной попытки освобождения заложников они погибли, вместе с 5 террористами. Еще трое были захвачены полицией.

7-ого сентября 1972 года в 11:45 дня в израильском аэропорту Лод приземлился самолет Эл-Ал с 10 гробами. Израиль отозвал всю свою команду с Олимпийских Игр - всех, и живых, и мертвых. Одиннадцатый гроб покинул Германию днем раньше - американский военный самолет увез на родину тело Давида Бергера, уроженца Огайо. День 7-ого сентября был обьявлен днем национального траура. Флаги по всей стране были приспущены, погибших похоронили - как гражданских лиц, но после краткой военной церемонии.

Олимпиада продолжалась. Международный Олимпийский Комитет принял решение, которое сводилось к тому, что «олимпийский огонь не удалось погасить», следовательно, «террор не победил». Никакого формального осуждения - ликование в Каире, в Дамаске, в Триполи было принято как «неофициальное».

8-ого сентября 1972 года две дюжины израильских истребителей ударили по палестинским базам в Ливане и в Сирии - одна из них находилась в 7 километрах от Дамаска. Около 200 человек было убито, сотни других ранены. На пресс-конференции в этот день начальнику Генерального Штаба Армии Обороны Израиля Давиду Элазару задали вопрос - был ли авиационный удар ответом на Мюнхен? «Нет» - сказал генерал - «какой же может быть ответ на бойню? Просто идет война, «Черный Сентябрь» - часть Фатха, а базы Фатха - на севере, в Ливане».

Через пару дней полторы тысячи израильских солдат перешли ливанскую границу. Они обыскивали пограничные деревни в надежде найти оперативников Фатха, и кое-кого действительно сумели поймать. К «Черному Сентябрю» эти люди никакого отношения не имели - организация в основном базировалaсь на Европу. Вообще, сведений о ней было очень мало, их только предстояло собрать и обработать.

12-ого сентября в Триполи прошла своя траурная процессия. Германское правительство выдало Ливии по категорическому требованию ее главы, полковника Каддафи, тела 5 погибших в Мюнхене террористов.

Хоронили их с почестями, подобающими павшим героям. Огромные толпы - в Каире, в Багдаде, в Дамаске, в Бейруте - кричали в унисон - «Смерть Израилю! Мы все - «Черный Сентябрь»!» Надгробные речи воздавали хвалу павшим мученикам – «шахидам».

Это слово в ту пору ещё не вошло в словари европейских языков.

Пышная церемония имела своим следствием запрос в хозяйственный отдел, подписанный подполковником Мором, сотрудником 4-ой секции израильской военной разведки. Он заказал новый цветной телевизор с хорошей антенной, настроенной на Бейрут и Дамаск. Подполковник предпочитал видеть передачи из этих столиц с максимально технически возможной точностью.

Ему утвердили также штатное расписание на создание нового отдела – «по борьбе с арабским террором, организованным в Европе».

12-ого сентября в Кнессете выступaла Голда Меир, в ту пору - премьер-министр Израиля. Она сообщила депутатам, что «убийцы не останутся безнаказанными». Эти слова были произнесены - есть стенограмма заседания Кнессета.

Дальше мы вступаем в область предположений. Есть веские основания предполагать, что новое отделение разведслужб, которое курировал бывший начальник военной разведки, генерал Аарон Ярив, выступило с предложением - считать первоочередной задачей предотвращение дальнейших атак такого рода, который случился в Мюнхене. Методом «предотвращения» было избрано физическое уничтожение лиц, замешанных в организации терактов в Европе.

Предположительно, в «Черный Сентябрь» входило около 100 человек, все больше палестинцы с дипломатическими паспортами арабских стран, которые давали им статус и прикрытие. Они и должны были стать первой мишенью.

Важным элементом плана был его «побочный эффект» - убить, скорее всего, удастся немногих, но прятаться будут вынуждены все, что сильно повлияет на способность всей организации к наступательным действиям.

Действовать надо было быстро, потому что «Черный Сентябрь» не собирался почивать на лаврах своей «неслыханной победы на Олимпиаде».

10 сентября 1972 года в Брюсселе был убит израильский офицер разведки - его убил в кафе его агент, марроканец, решивший сменить стороны.

19 сентября в Лондоне сельскохозяйственный атташе израильского посольства доктор Ами Шхори неосторожно вскрыл письмо из Голландии - он ожидал оттуда семена цветов. Вместо семян в письме лежало 50 грамм пластиковой взрывчатки - и доктор умер в госпитале от ран.

Случай был не единственный – «письмо из Голландии» было одним из 64, но остальные израильскaя служба безопасности сумела обезвредить. Организация эта не была верхом совершенства, но училась она быстро.

16-ого октября 1972 года в Риме был убит Ваел Зуайтер, человек самых мирных занятий. Он был палестинский араб, поэт, знал английский, французский и итальянский языки, жил в Европе уже 16 лет, занимал должность переводчика при ливийском посольстве, и был известен превосходным переводом на итальянский сказок «1000 и 1 ночи».

МОССАД, однако, имел на счет занятий Зуайтера совершенно другое мнение. Его вычислили как главу «Черного Сентября» в Риме, и имели к нему совершенно конкретные претензии. 16 августа 1972 года была произведена попыткa взрыва самолета Эл-Ал, улетавшего из римского аэропорта Леонардо Да Винчи. Кто-то сумел сдать в багаж заминированный магнитофон. Взрыв оказался недостаточно сильным - Эл-Ал незадолго до этого изолировал багажное отделение своих самолетов броневой перегородкой, так что пилот сумел благополучно посадить самолет. Расследование инцидента привело итальянскую полицию к Зуайтеру, но итальянцы его отпустили – «за недостаточностью улик».

Израильтяне посчитали улики достаточными.

Вопреки легенде, в организации «мюнхенской атаки» он, скорее всего, не участвовал. Легенда возникла в результате двух факторов - методa убийства (он получил 18 пуль из «Беретты» с укороченным патроном – излюбленного оружия израильского спецназа), и необыкновенно пышного надгробного словa, которого он удостоился - «Голос Палестины», вещающий из Багдада, обьявил его «мучеником и героем, павшим в борьбе против сионисткого образования» - так по традиции именуют Израиль в арабской прессе.

Понятное дело, пресса не могла пройти мимо такого случая, и в итальянских газетах замелькали сообщения о таинственных мстителях, о том, что их группа имеет название «Месть Господня», и что в их рядах есть некая «прекрасная блондинка», которая всем и распоряжалась. Надо сказать, что эта блондинка – «ragazza bionda» - истинное наваждение. Нет ни одного громкого преступления в Италии, в котором эта - или похожая на нее дама - не участвовала бы. Была в деле замешана «светловолосая дама» или нет - это дело десятое, но репортеры прекрасно знают, что именно в Италии влияет на тираж в сторону его увеличения.

Если следовать версии фильма «Мюнxен», то имя и адрес бедняги Зуайтера продало израильтянам некое таинственное «французское агенство, занимающеяся частным сыском, готовое сотрудничать с частными людьми, но не желающее вести дела с правительствами».

Это, конечно, бред – имя Зуайтерa, согласно самому фильму, уже было в списке людей, намеченных на «ликвидацию», а адрес можно было легко почерпнуть в телефонной книге – он долго жил по одному и тому же адресу, выступал с чтениями из своих переводов, дружил с многими известными в Риме людьми - политиками, журналистами, писателями, например, с Альберто Моравиа.

Убийство поэта - каким бы громким оно не казалось 16 октября - отошло на задний план буквально через две недели.

29-ого октября 1972 года самолет «Люфтганзы», следовавший рейсом Дамаск - Франкфурт, был похищен «Черным Сентябрем» в процессе проведения «Операции Мюнхен». Германское правительство капитулировало почти немедленно – «три героя палестинской революции» - террористы, уцелевшие после атаки на Олимпиаде, были «обменены» в Загребе, и благополучно улетели в Ливию, где им была устроена триумфальная встреча. Команду и пассажиров захваченного самолета на всякий случай террористы забрали с собой как заложников - их освободили уже в Триполи.

Есть основательние подозрения, что похищение было инсценировано - Германия не хотела держать у себя таких неудобных заключенных. Во всяком случае, какая-то сделка была несомненно заключена - с 1972 года и до конца 80-х против германских интересов не было проведено больше ни одной атаки, несмотря на бурную террористическую деятельность палестинцев в Европе в тот период. Это мало походит на случайное совпадение.

Протесты Израиля были проигнорированы - Германия отвечала, что «в первую очередь германское правительство ответственно за жизнь и благополучие своих граждан».

Израильское правительство решило следовать тому же принципу. 8 декабря 1972 года доктор Махмуд Хамшари, представитель Палестинской Организации Освобождения в Париже, снял трубку телефона, и на вопрос - «Могу ли я говорить с доктором Хамшари?» ответил «Да, это я». Взрыв, который разнес его телефонный столик и половину квартиры, каким-то чудом не убил его на месте. Он умер в госпитале - через три недели, успев рассказать о телефонном звонке.

Входил ли он в группу организаторов «Черного Сентября» - неизвестно. Израиль нашел, что доктор Хамшари принимал самое деятельное участие в подготовке взрыва самолета «Свисс Эйр» в феврале 1970, который летел из Цюриха в Тель-Авив. Тогда погиб весь экипаж и 47 пассажиров.

28 декабря 1972 года группа из 4-х палестинцев успешно напала на израильское посольство в Таиланде. Они захватили 6 заложников, но террористы промахнулись по своей главной цели – сам посол не был в здании. Редкий случай - инцидент был улажен. Посол Египта Мустафа Иссави с согласия президента Египта Садата выступил в качестве посредника. В результате террористы улетели с ним вместе в Египет, а двумя месяцами позднее Израиль отдал в Ливан - как «знак уважения и благодарности Таиланду» - несколько тел палестинских террористов, убитых при попытке перейти границу.

25 января 1973 года Анки Шпитцер, вдова Андрея Шпитцера, израильского спортсмена, убитого в Мюнхене, получила таинственный телефонный звонок. Ей посоветовали послушать вечерний выпуск новостей - «Там будет новость, связанная с Андреем» - сказали ей.

В этот вечер неофициальный посол Палестинской Организации Освобождения на Кипре, Хуссейн Абу-Хаир, лег в кровать в своем отеле. Взрыв бомбы, помещенной под ней, разнес его на куски. Абу-Хаир был первым человеком, которого в Израиле посчитали непосредственно причастным к Мюнхену - помимо своих дипломатических обязанностей, он был офицером связи между Фатхом и КГБ.

26 января 1973 года в Мадриде был убит Барух Кохен, офицер израильской разведки. Главным источником информации для израильтян служили арабские студенты, живущие в Европе, но иметь с ними дело было смертельно опасным занятием - Кохена подвел под пулю его собственный агент.

Первого марта 1973 года «Черный Сентябрь» напал на саудовское посольство в Судане. Какое, собственно, отношение имели саудовцы к действиям палестинцев в Европе? Со стороны «Черного Сентбря» это был не слишком обдуманный ход, сделанный под давлением обстоятельств и второпях.

Дело в том, что к началу 1973 года действия МОССАДа в Европе стали давать ощутимые результаты. Оперативникам «Черного Сентября» надо было все время думать о своей безопасности - скрываться, прятаться, защищать себя охраной. Работать в таких условиях трудно, и организация решила перенести фокус своих действий на Ближний Восток.

В феврале 1973 она попыталась осуществить большую атаку в Иордании - по плану, крупная группа палестинских коммандос должна была напасть на резиденцию премьер-министра Иордании во время заседания правительства, взять как можно больше заложников, и потом потребовать их обмена на 1,000 палестинцев, сидящих в иорданских тюрьмах. Иорданцы, однако, оказались начеку, и сумели взять важное лицо, принадлежащее к «Черному Сентябрю» - Абу-Дауда.

Очень быстро он стал, как гласит популярный эвфемизм - «сотрудничать со следствием» - что и немудрено для человека, оказавшегося в иорданской тюрьме. На публичной пресc-конференции он поведал коррeспондентам БиБиСи немало интересного. В частности, рассказал о «Черном Сентябре», и о Мюнхенской Олимпиаде, так удачно названной «Олимпиадoй Мира и Радости».

В попытке его выручить и была предпринята атака в Судане. Захваченных в посольстве гостей рассортировали - арабских дипломатов отпустили, а двух американцев и бельгийца задержали как заложников.

Список требований, предьявленный как условие их освобождения, был впечатляющий. Американцы, например, должны были освободить Сирхана Сирхана, убийцу сенатора Роберта Кеннеди. Немцы - сидящих в тюрьме членов леворадикальной террористической группы Баадер-Мейнхоф. Израильтяне - двух женщин, уцелевших участников нападения на «Сабену». Главное требование было к Иордании - освободить Абу-Дауда и пресловутую «тысячу палестинских революционеров, томящихся в иорданских тюрьмах».

Что-то у террористов в Хартуме нe заладилось, и они решили кончить дело без обмена - три их заложника были расстреляны в подвале здания, а сами «герои палестинского сопротивления» сдались суданской полиции. Совершенно разьяренный этим афронтом чести его страны, президент Судана Нумейри приказал обыскать помещения, принадлежащие Организации Освобождения Палестины. В результате обнаружились разные неприятные детали - глава представительства Фавваз Ясин бежал из Судана за пару часов до атаки, оставив сделанный им чертеж с планом посольства, a его собственный «ландровер» с дипломатическими номерами был использован террористами для атаки - и командовал ею заместитель Фавваза.

Эрон Клейн, автор книги «Striking Back», выражает мнение, что эта операция была «большой неудачей «Черного Сентября», потому что всему миру была продемонстрирована тесная связь между «Черным Сентябрем» и Орагнизацией Освобождения Палестины».

Пожалуй, это не так - для компетентных людей связь эта секретом не была с самого начала, а мир, увы, не отреагировал никак. Вполне возможно, что отсутствие реакции даже послужило подтверждением невысказанному, но явному убеждению палестинского руководства, что «в колодец терпения цивилизованного мира» можно плевать бесконечно - он не переполнится.

Израильтяне тем временем собирали информацию. Утверждается, что одним из главных критериев, по которому отбирают людей в израильский спецназ, являются умственные способности кандидата - физическую форму всегда можно поправить, а вот мозги - дело врожденное.

По каким принципам отбирают людей в МОССАД, я не знаю, но думаю, что непременное требование - врожденный скептицизм. В этой организации работают очень недоверчивые люди. Они приняли показания Абу-Дауда в иорданской тюрьме к сведению, но не сочли их стопроцентно достоверными.

У них были основания для сомнений. Методы допроса, применяемые арабскими службами безопасности, производят любые желательные результаты - но для обеспечения эффективных действий нужны сведения не желательные, а достоверные.

Согласно книге Джонаса (по которой в основном поставлен «Мюнхен») информация покупалась у некоей невероятно осведомленной «частной французской фирмы сыска». Называлась она скромно – «Le Groupe», а заведовал ей некий «Papa».

Предположим - хоть вы и не работаете в контрразведке - что искать людей «Черного Сентября» поручили вам. Вы стали бы покупать сведения у «Le Groupe»? Пожалуй, что нет - во-первых, вам неизвестно, к кому именно лояльна эта группа. А вдруг они вас выдадут?

Во-вторых, ее информация непроверяема в принципе - вам дают «имена и адреса», а вовсе не доказательства вины «клиента», или его связи. Мало ли что вам подсунут?

Так что, даже если бы вы решили, что сведения покупать все-таки следует - будьте уверены, этот расход не утвердила бы бухгалтерия.

Если книга Джонаса что и доказывает, так это то, что она - простая и неумная фабрикация.

Но, помимо фантазий канадского журналиста, кое-какие посторонние (т.е. не самими израильтянами собранные) материалы действительно представляли интерес. Например, дело Зуайтера в итальянской полиции, расследовавшей его участие в попытке взрыва самолета Эл-Ал в Риме. Порасспрашивать итальянских полицейских было бы очень полезно...

В общем, к весне 1973 года сотрудники «Oтдела борьбы с терроризмом в Европе» многое выяснили - например, имена людей, руководящих деятельностью «Черного Сентября».

Структура вырисовывалась такая - главным руководителем оказался Абу-Ийяд, второе после Арафата лицо в иерархии Фатха. Человек он был известный - автор книги «Stateless», ставшей манифестом всего движения.

Второй уровень руководства составляли Абу-Юсеф, Мохаммед Удех (Абу-Дауд, попавшийся в Иордании), Камал Адван, и Али Хасан Саламе - все как один видные люди в руководстве Фатха.

Камал Адван, например, заведовал оперативным планированием Фатха, Саламе командовал отрядом личных телохранителей Арафата, Абу-Юсеф в иерархии Палестинской Организации Освобождения был человеком номер три - уступал только Абу-Ийяду и самому Арафату.

За информационное обеспечение организации отвечал Камал Насер - замечательный поэт и оратор, главный пропагандист Фатха.

Соотвествовала эта картина действительности или нет - сказать трудно. Например, палестинцы утверждают, что Саламе, конечно, «участвовал в операциях героического сопротивления», но вот к Мюнхену отношения не имел. Или что Камал Насер просто «озвучивал политические решения, а не формулировал их» - и так далее.

Проверить эти утверждения трудно - но все-таки какие-то выводы напрашиваются.

Абу-Дауд, однажды арестованный во Франции - и тут же с извинениями отправленный самолетом в Алжир, с билетом первого класса, оплаченным французским министерством внутренних дел, утверждал - уже из Алжира - что он никакого отношения к Мюнхену не имел, и что он «готов в любую минуту поехать в Германию, чтобы предстать там перед судом».

Разумеется, он этого не сделал, да и Германия не слишком добивалась его экстрадиции - но вот факт его активного участия в планировании нападения на израильскую олимпийскую команду cейчас не отрицают даже палестинцы.

Частый бредень сбора информации израильской разведки в Европе был нацелен на ловлю активистов «Черного Сентября», но в него попадали и другие рыбы. Довольно неожиданным уловом оказался обаятельный и приятный человек, доктор Базиль Ал-Кубайси, родом из Ирака.

Он был юрист, верил в Пан-Арабизм, и примкнул к палестинскому движению из идеологических соображений - но не к организации Арафата, которая казалась ему слишком мягкой, а к более радикальной группе, возглавляемой Джорджем Хабашем, стоявшей за «социальную революцию».

Она пользовалась известной популярностью в левых кругах студенческой Европы - в ней находили некий «шик», а-ля Че Гевара. Ну, юношеский радикализм - вещь отнюдь нередкая - мало ли у молoдежи безобидных увлечений?

Сам Ал-Кубайси был человек в высшей степени положительный - учился в США, получил свой докторат по международному праву в Канаде, и с 1971 года жил в Бейруте - преподавал там юриспруденцию в Американском Университете.

Первый раз он попал в поле зрения МОССАДа во время расследования дела японских террористов «Красной Армии», устроивших расстрел паломников в аэропорту. Показания Козо Окамото интереса не представляли - он, «пехотинец революционной борьбы», был предназначен для одноразового использования и ничего не знал.

Но вот выяснение деталей его путешествия из Японии в Израиль выявило, например, участие в планировании операции некоего «доктора, личного друга доктора Хабаша».

Интеллигентные люди вообще, как известно, тянутся друг к другу - так что неудивительно, что два таких интеллектуала подружились. Имя «друга доктора Хабаша» было неизвестно - но его установили. Это был Базиль Ал-Кубайси.

6-го марта американская полиция, получив хорошую наводку из Тель-Авива, предотвратила попытку взрыва оффиса Эл-Ал в аэропорту Кеннеди. В качестве ответной любезности американцы дали возможность израильтянам ознакомиться с результатами их собственного расследования - и доктор Ал-Кубайси обнаружился во второй раз.

Через месяц, 6-го апреля 1973 года, он посетил Париж. Доктор поужинал в хорошем ресторане, купил газету, пошел к своему отелю недалеко от церкви Св. Мадлены, завернул на часок к местной проститутке, и при выходе от нее получил 9 пуль в упор из «Беретты» 0.22, с укороченным патроном. В отеле покойного полицией была обнаружена приличная сумма денег наличными - и девять паспортов на разные имена.

Oрганизация Хабаша, помимо объявления его «мучеником», обвинила французские власти в том, что только при их попустительстве на французской территории было совершено злодейское убийство невинного человека, гуманитария и друга человечества - но ее протесты остались неуслышанными, потому что через 3 дня грянул гром, совершенно заглушивший весь этот парижский инцидент с неудачливым юристом.

9-го апреля 1973 года отряд израильских войск специального назначения атаковал «Черный Сентябрь» в Бейруте.

До меня эта история сначала дошла в версии газеты «Правда».

Согласно ей, на «бейрутские квартиры видных деятелей палестинского движeния сопротивления было совершено гангстерское нападение. Трое героев погибли, один из них - вместе с супругой».

Про двоих говорили как-то мельком, скороговоркой - весь упор делался на убийство Камала Насера, видного поэта и литератора, «голоса своего народа». Особенно подчеркивалось, что «Камал Насер был пoэтом» - поэтому все дело выглядело как-то странно - как какая-то борьба с арабской литературой, которую ведут нечестно и, я бы сказал, в извращенной форме. Может быть, даже в особо извращенной форме.

Мюнхен никак не упоминался.

Газета итальянских коммунистов «Унита» излагала дело более обстоятельно. Например, убитый в своей квартире Камал Адван был назван по занимаемой должности – «Камал Адван - глава оперативного отдела Фатха. Его застигли в спальне. Жену и детей не тронули - бедная женщина осталась у тела своего убитого мужа в полу-обморочном состоянии».

Читал я все это в оригинале - «Униту» без больших проблем можно было найти в Москве в киосках, а я изучал итальянский на заочных курсах, и с чтением газетного текста вполне справлялся.

Второй убитый - Абу-Юсеф - к своему несчастью, имел хорошую реакцию - он успел сообразить, что что-то не так, схватил автомат, выстрелил в нападавших и захлопнул у них перед носом дверь в свою спальню. Внутренние двери в квартирах - в отличие от наружных - не бронировались. Две автоматные очереди прошли сквозь дверь, уложив на месте и Абу-Юсефа, и его жену.

Третьим был, как уже сказано, Камал Насер, видный пропагандист.

Абу-Ийяд, верховный руководитель «Черного Сентября», чудом не погиб в ту ночь - он собирался заночевать у своего друга Камала, но тот попросил оставить его одного - он был занят работой над важной речью, и хотел сосредоточится.

И, разумеется, газета сообщала о роковой «девушке-блондинке», которая всем этим и руководила. Будучи уже несколько знаком с итальянским обычаями, я принял это утверждение как должное.

Велико же было мое удивление, когда - через много лет - я узнал, что в этот раз итальянские писаки попали в точку – «девушка» действительно была, и действительно – «всем руководила».

Дело было исполнено частью спецназа, которой командовал подполковник Эхуд Барак. Трех бойцов - самых маленьких ростом и сложением - нарядили в женскую одежду и парики с длинными волосами.

Одним из них был сам Барак, одетый, правда, не блондинкой, а брюнеткой. В блондинки попали его подчиненные, Лонни Рафаел и Амирам Левин.

Всего в операции участвовало 16 человек. Они высадились на резиновых лодках, на пляж у отеля «Пески», с военного корабля, который доставил их близко к ливанскому берегу. На парковке десантников - одетых так, чтобы они напоминали развеселую кампанию туристов - встретили три вместительные американские машины, взятые напрокат.

Дом, в котором жили их «цели», стоял в лучшем районе Бейрута. Он, конечно, охранялся, но нападение оказалось такой неожиданностью, что охрана сделать ничего не сумела. Из «гражданских» погибло два человека - жена Камала Адвана и 70-летняя итальянка, которая жила в доме, и открыла дверь во время стрельбы - ее приняли за солдата. Группа Барака вернулась к лодкам на пляж и ушла в темноту, на встречу с ожидавшим ее военным кораблем - все дело заняло 30 минут.

Впечатление в Бейруте они оставили потрясающее.

Паника в городе была полная. В горячке первых часов участие израильтян даже не заподозрили - полагали, что нападение устроили фалангисты-христиане. Потом подумали, что это сделала про-сирийская палестинская организация «Ал-Сайка» - «Молния». И только потом, после сумятицы, переходящей даже в перестрелку, выяснилась истина.

Руководство Фатха и Палестинской Организации Освобождения оказалось перед серьезной дилеммой. Если и было для них безопасное место на свете, то это был именно Бейрут.

Другие арабские столицы - при полном сочувствии целям палестинских организаций - стремились их контролировать. В Дамаске - в случае, если планировалась атака на Израиль с сирийской территории - требовалось получить письменное разрешение из министерства обороны.

Эту деталь я почерпнул из книги о Хафезе Асаде, написанной его придворным биографом, Патриком Силом, и я не думаю, что он врет - с сирийской территории атак действительно не было. Все, что делалось с сирийским содействием, делалось или через Ливан, или в Европе.

А в Ливане правительство было слишком слабым, чтобы рискнуть пойти на открытую конфронтацию с вооруженными до зубов палестинскими группировками.

Что же следовало делать теперь, если и Бейрут оказался недостаточно надежным убежищем, и опасность угрожала уже не исполнителям, а непосредственно самим руководителям и их семьям?

Ну, для начала были устроены грандиозные похороны «павшим бойцам». Согласно «Унита», в похоронной процессии в Бейруте шло пол-миллиона человек.

Цифра выглядит достоверной - Ливан в то время трещал по швам - и одним из швов был «палестинский вопрос». Речь, разумеется, не шла о том, чтобы изгнанникам было предоставлено гражданство, вид на жительство, или хотя бы разрешение на покупку более чем килограмма цемента, чтобы они могли построить себе жилье.

Конечно, нет - на этот счет все части политического спектра Ливана были единодушны. Но вот следует ли им позволять и дальше оперировать с ливанской территории? Этот вопрос дебатировался очень горячо. Мусульманские партии стояли за разрешение, христианские - против. Первые надеялись с помощью военных формирований палестинцев пошатнуть господство христиан в правительстве и в армии, вторые именно этого и опасались.

Весь Ливан просто кипел, а у палестинского руководства ко всем этим политическим проблемам добавлялись сугубо земные заботы. Из квартиры Абу-Юсефа исчезли его бумаги и документы - надо было срочно менять все планы, которые могли оказаться «засвечены». Надо было заново перестраивать всю систему охраны и безопасности. Надо было срочно вести переговоры со странами-источниками денег, оружия и патронажа - престижу организации Фатх был нанесен очень основательный удар.

Возникли первые сомнения - было ли мудро вести наступление в Европе столь безоглядно? Новости оттуда стали приходить какие-то безотрадные.

Новый представитель Фатха на Кипре - убит 9 апреля. Нападение на дом израильского посла в Никозии - номинально осуществленное про-ливийской Организацией Арабской Прогрессивной Молодежи - провалилось. Атака на самолет израильской компании «Аркиа Эйрлайнс» нарвалась на засаду - на борту оказались вооруженные люди, и стреляли они, как оказалось, хорошо.

Человек Саламе, Абу-Зайад, прибывший в Афины для сбора сведений о возможности проведения теракта против израильского посольства, 11 апреля 1973 года был убит взрывом в своем гостиничном номере. 13 июня два хорошо подготовленных и вооруженных человека, Абед Ал-Хамид Шиби и Абед Ал-Хади Накаа двинулись на своем «Мерседесе» к зданию в центре Рима, где размещался оффис Эл-Ал. Когда они собрались выйти из машины, она взорвалась.

Наконец, 28 июня 1973 года в Париже погиб Мухаммед Будиа, талантливый актер, удачливый дон-жуан, и очень способный взрывник, получивший экспертизу в этой тонкой профессии во время алжирской войны.

Сам Будиа родился в Алжире, участвовал в войне за освобождение, отсидел 3 года во французской тюрьме, а после достижения Алжиром независимости был назначен менеджером Национального Театра своим другом, президентом Алжира Ахмедом Бен Беллой.

К сожалению, в Алжире случился переворот, и Будии пришлось бежать. Поселился он во Франции, где вел очень приятную жизнь. Например, он три раз женился, не считая увлечений, которых у него было хоть отбавляй - он пользовался большим успехом у женщин.

Настолько большим, что он даже уговорил свою мимолетную подругу, Эвелин Барж (она работала кассиршей в маленьком авангардном театре, которым Будиа руководил) сьездить в Израиль, чтобы взорвать там отель во время Пасхи 1971 года.

Она была частью целой команды - она сама, две сестры-марокканки с поддельными документами, и престарелая французская пара, Пьер и Эдит Боралтье, которые, возможно, и не подозревали, почему, собственно, они едут в Израиль на каникулы, изображая родителей трех симпатичных молодых женщин. Им заплатили за поездку, вот и все. Группа попалась сразу, еще в аэропорту - израильтяне уверяли, что случилось это только благодаря бдительности девушки, контролировавшей багаж. Возможно, но маловероятно...

В августе 1972 года в Триесте была устроена диверсия против нефтяной компании, поставлявшей нефтепродукты в Израиль. Итальянские пожарные просто чудом предотвратили огромный взрыв бензиновых цистерн - ответственность за диверсию взял на себя «Черный Сентябрь». Сравнение взрывных устройств, использованных в Триесте, с теми, которые обнаружились в багаже влюбчивой французской барышни, обнаружило их полное сходство, что, в свою очередь, позволило определить имя талантливого минера, который их изготовил.

Итак, 28 июня 1973 года Мухаммед Будиа подошел к своему «Рено-16» и, как всегда, тщательно проверил его снизу - он понимал в бомбах, опасался за свою жизнь, и знал, где именно ставят мины на машину.

Ничего не обнаружив, он открыл дверь, сел в машину - и исчез во вспышке взрыва. Мина была спрятана внутри, под водительским сиденьем. Как показало расследование, произведенное французской полицией, взрыв был не сильным, но направленным. Поэтому никакой шрапнели по улице не разлетелось, и других пострадавших, кроме намеченной жертвы, не оказалось.

С точки зрения израильтян, дела шли вполне удовлетворительно - до 21 июля 1973 года, когда группа МОССАДа промахнулась - в норвежском городке Лилиехаммер ей был убит марокканец Ахмед Бучики. Его приняли за Али Хасана Саламе, одного из самых важных руководителей «Черного Сентября».

Провал был полный - группа не только убила не того человека, не только попалась норвежской полиции (с неизбежно последовавшим открытым судом и негативной «паблисити»), но и - очень похоже - была обманута. Если взвесить вcе известные обстоятельства, то дело выглядит палестинской контр-операцией. Очень уж много сигналов поступило в МОССАД о том, что Саламе скрывается именно в Скандинавии, очень уж складно получалось, что он нашел убежище именно в тихом Лилиенхаммере, очень уж похож был несчастный Бучики на человека, за которым израильтяне охотились так настойчиво.

Пришлось трубить отбой - многие европейские правительства выражали Израилю свое недовольство тем, что Израиль ведет свои негласные войны на их суверенных территориях. После Лилиехаммера было принято решение об отзыве групп «охотников» из Европы.

А через недолгое время грянула Война Судного Дня, и вопрос террора отодвинулся на задний план - возникли куда более важные проблемы.

Конечно, история террора не окончилась с окончанием «великой европейской арабо-израильской войны». Немецкие радикалы еще покажут себя «верными союзниками дела палестинской революции» во время громкого дела в аэропорту Энтеббе. В 1975 году Ливан взорвется в гражданской войне, в которой погибнет около 100,000 человек - вдвое больше, чем во всех арабо-израильских войнах, вместе взятых.

22-го января 1979 году МОССАД все-таки доберется до Саламе - он будет убит в Бейруте, в собственной машине и в окружении телохранителей. Его погубит любовь к его второй жене - бывшей «Мисс Ливан». Он будет навещать ее так часто, что его дорога станет предсказуемой, и однажды на ней запаркуют «Фольксваген» - с некоторыми конструктивными добавками. Когда машина Саламе будет проезжать мимо «Фольксвагена», он взорвется.

Бейрут - нe Париж, и на взрывчатку не поскупились - она была эквивалентна 100 кг тротила.

Всего удивительнее сложится судьба Салаха Халафа, более известного как Абу-Ийяд. Этот человек создал «Черный Сентябрь» и был его верховным руководителем. Счет к нему был огромен - но он сумел благополучно пережить несколько покушений на его жизнь, как израильских, так и иорданских.

Время повлияло на его взгляды - соглашение в Осло он поддерживал.

14 января 1991 года Абу-Ийяд и его ближайший сотрудник Фахри Ал-Омри обедали у их друга, Абеда ал-Хамида в его доме в Тунисе. В комнату вошел телохранитель Абу-Ийяда, Хамза Абу-Заид, передал ему записку, и пошел к двери. Дойдя до нее, он обернулся, поднял автомат, и убил всеx трех собеседников.

Как оказалось, он примкнул к группе радикального деятеля сопротивления Абу-Нидала (которого даже в палестинских кругах считали садистом и психопатом), и убил Абу-Ийяда за «предательство».

Это может послужить точкой к известной нам истории Мюнхенской Олимпиады.

Жизнь оказалась интереснее искусства - по крайней мере того искусства, которое создало «Мюнхен».

Свой длинный список претензий к фильму я начну с забавного польского анекдота - прихожанин на исповеди говорит ксендзу, что совершил грех - обманул еврея. Ксендз, подумав, отвечает - «Сын мой, это не грех. Это - чудо».

Фильм «Мюнхен» полон чудесами.

Доверчивые, как дети, офицеры израильских спецслужб платят огромные деньги - чемоданами наличных - за сведения, которые они могли бы найти в адресном столе. Покупают они их у неизвестных, но, по-видимому, необыкновенно честных людей. Отправляясь на опасное дeло в Афины, они заказывают конспиративную квартиру у этой же самой группы - и их не смущает тот факт, что ту же квартиру в то же самое время получают другие люди, очень похожие на тех, на которых они охотятся.

Кстати говоря - если вам надо квартиру в Афинах, почему бы вам просто не снять ее? По крайней мере, вам не надо будет платить за эту услугу суммы, превосходящие стоимость самой квартиры - да и адрес будет известен только тем, кому вы его сообщите.

Наконец, потеряв кого-то из своих товарищей из-за некоей красотки - не покажется ли вам странным, что адрес этой красотки вашим информаторам точно известен? А когда вы найдете эту даму - вам не захочется поговорить с ней на темы, представляющие общий интерес? Скажем, откуда она вас знает в лицо, с кем она дружит, и не может ли она показать вам этих своих друзей?

Такая мысль пришла бы в голову пятикласснику...

Израильские офицеры, однако, немедленно убивают бедную даму, даже не дав ей одеться. Видимо, сценарист полагал, что эта сцена сильно украсит фильм.

В процессе обсуждения «Мюнхена» в компании моих друзей мне задавали вопрос - почему, собственно, я трачу столько желчи на условное по определению произведение искусства? Мало ли что напридумывает постановщик - не думаю же я, что бояре в «Борисе Годунове» в самом деле пели?

Однако даже в произведении искусства должна быть какая-то внутренняя, свойственная самому произвeдению логика.

Герой фильма, Авнер, отказывается сообщить своему тель-авивскому начальству «имена тех, кто давал ему сведения». Конечно, ситуация эта «бухгалтерски невозможна» - как ему могли отпускать несчетные суммы, если они шли «никому» - но допустим.

Его второй пункт несогласия с руководством куда серьезнее - он требует, чтобы виновных «не убивали, а судили».

Kак он себе представляет суд? Видимо, виновных следует передать в руки местной власти? Ну, что же, давайте сделаем шаг в сторону - из сладкого сиропа «Мюнхена» к грубой реальности.

23 октября 1972 года в нидерландском аэропорту Шипхол - скорее всего, по наводке израильских спецслужб - был задержан Камал Ал-Хатиб, палестинец и активист Фатха. При нем оказались следующие предметы - 15 килограммов взрывчатки, 21 бомба-письмо, запас детонаторов, несколько пистолетов - и алжирский дипломатический паспорт. Летел он из Дамаска. Его дипломатический паспорт не мог служить защитой, потому что он не был аккредитован в Голландии, и по всем разумным меркам должен был быть арестован.

Вместо этого Ал-Хатиб подписал протокол, по которому он «добровольно сдавал предметы, не разрешенные к перевозке», и через три часа благополучно улетел к месту своего назначения.

Случай этот не единичен. В Италии отпустили двух человек, задержанных с зенитной ракетой «Стрела» в доме, окна которого выходили на взлетные полосы аэропорта Фьюмичино - они целились в рейс Эл-Ал, но выстрелить не успели, что, видимо, послужило смягчающим обстоятельством.

Примеры повeдения Германии или Франции мы уже приводили - все, как один, «избегали неприятностей». Согласно статистике израильского министерства иностранных дел, из 204 человек, осужденных в Европе за терроризм в период между 1968 и 1975, к концу 1975 в тюрьме оставалось только трое.

Международный закон имел в то время довольно своеобразный облик.

Но не напрасно же вели себя таким образом все европейские державы? Видимо, второй моральный элемент фильма - палестинский мальчик с чистым и красивым лицом, который произносит горячую речь о том, что он живет жизнью бездомного и бьется за возвращение в родной край - соответствует действительности, и неучастие европейцев в борьбе с террором есть форма сочувствия законным надеждам палестинского народа?

Увы - и здесь фильм следует славным традициям полу-правды.

Чрезвычайно простым критерием было бы попросить мальчика описать этот отнятый у него «родной дом». Он дал бы простой и честный ответ - это «страна Палестина, от реки (Иордан) и до моря (Средиземного)»...

Тот самый Эхуд Барак, который в 1972 году вел войну с палестинцами в центре Бейрута, став премьер-министром Израиля, предложил Ясиру Арафату в Кэмп-Дэвиде 97% оккупированных территорий, на которых живет 99% арабского народа Палестины, с предложением компенсаций за два квартала старого Иерусалима, и за городки вдоль старой границы, которые Израиль хотел бы удержать. Стороны долго торговались перед совещанием в Кэмп-Дэвид, и предложение Баракa своей щедростью превышало самые радужные надежды американских посредников.

Предложение было отвергнуто, и не просто отвергнуто. Арафат предьявил новое категорическое требование - «право на возвращение». Израиль должен был принять на свою территорию «беженцев 1948 года и их потомков» - ну, скажем, 3 или 4 миллиона людей.

Оно было невыполнимым - и именно поэтому было предьявлено.

Соглашение требовало «прекращения конфликта и подписания мирного договора и договора о границах». Палестинцы на прекращение конфликта не согласились - при единодушной поддержке всего арабского мира, требующего «восстановления законных прав арабского народа Палестины»...

В предложении мира они увидели знак слабости - началась «вторая интифада», с новым вариантом наступления террором.

Новое наступление обосновывали на страницах прогрессивной печати палестинские интеллектуaлы - доктор Ханна Ашрави, например, бурно критиковала Арафата «за наивность и уступчивость»...

В 2002 году Израиль потерял 452 человека убитыми, и, вероятно, больше двух тысяч ранеными и искалеченными. Делать было нечего - надежды на мир исчезли.

Израиль - «часть суши, окруженная чумой» - снова взялся за починку плотин.

Методы были все те же - прицельные удары против руководителей террора, армейские операции, рейды авиации и спецназа, разведка, строительство защитных сооружений - все эти меры были «решительно осуждены прогрессивной общественностью». Но - к 2005 году размеры потерь от террора снизились до 45 человек.

Хотелось бы еще, чтобы «прогрессивная общественность» не сводила трагедию к простенькой схеме «насилия, которое влечет только другое насилие» - и не заливало бы эту схему сладким сиропом, изготовленным для этой цели великим мастером.




© Copyright: Борис Тененбаум, 2006 ЕНД: 2601080229