[ezup]

Никишин Александр Николаевич — командир отряда специального назначения «Витязь» внутренних войск МВД России, полковник. Указом Президента Российской Федерации № 689 от 12 мая 1996 года за мужество и героизм, проявленные при выполнении специального задания, полковнику Никишину присвоено звание Героя Российской Федерации с вручением медали «Золотая Звезда».

Он помнит малейшие детали операций, в которых участвовал, знает имена и адреса всех погибших подопечных, он общается с их родственниками, помогает им, как может. И с фотографий на стене его рабочего кабинета на меня смотрят не мужи государственные, а братишки в беретах.

О себе, своей жизни, службе и войне Александр Николаевич рассказывает не слишком охотно, больше говорит об окружавших его людях. О солдатах и офицерах, сплоченным коллективом единомышленников прошедших самые тяжелые испытания. Испытания войной.



одился я 8 марта 1958 года в селе Илек Оренбургской области. Там одноименная речка впадает в знаменитую реку Урал. Места красивейшие! Урал широкий, леса вдоль него, разнотравье на лугах, поля пшеничные.

Позже мы переселились в Оренбург. Отец мой, Николай Яковлевич, окончив педагогический институт и партийную школу, успешно работал в райкоме партии. Ему было почти тридцать лет, когда его лейтенантом призвали в армию. Служить отправили в заснеженный Магадан, затем перевели в Саратов, преподавателем в Высшее военное командное училище ВВ МВД СССР. В запас батя уволился в звании подполковника.

В 1975 году, по окончании средней школы, я стал курсантом этого прославленного училища. О годах, проведенных в альма матер, до сих пор остаются самые теплые воспоминания. Правду пишут в книгах: училище являлось образцом всего самого наилучшего, что было в Советском Союзе. Крепкая мужская дружба, войсковое товарищество, взаимовыручка и взаимопомощь при решении любых возникавших проблем делали коллектив надежным звеном армейской системы, готовой выполнить любой приказ Родины.

Командиром моего батальона был Леонид Филаретов, человек военный до мозга костей. Выпускник суворовского училища, грамотный педагог и мудрый наставник, он стал для курсантов образцом для подражания. Большую помощь ему оказывали капитаны Богомазов и Романов, старший лейтенант Мальцев.

«Хочешь быть сильным — бегай, хочешь быть умным — бегай, хочешь быть выносливым — бегай!» — приговаривал Филаретов, передавая заветы древних греков своим курсантам. Именно таким способом — увеличением физических нагрузок — он повышал уровень знаний и поддерживал усвояемость любого предмета, начиная от высшей математики и заканчивая английским языком. И это нормально. Мы бегали по любой, самой пересеченной местности, стреляли из всех видов оружия и учили матчасть.

Ближе к окончанию учебного процесса, весной 1979 года, к нам приехали гости из Отдельной мотострелковой дивизии особого назначения внутренних войск МВД побеседовать с хорошистами. Из ста пятидесяти курсантов батальона для службы в Москве они отобрали человек 25.

Дивизия имени Дзержинского — хорошая школа жизни. Некоторые называли ее дисциплинарным батальоном для офицеров. Столица, самое высокое начальство рядом, никуда от него не скроешься, поэтому всегда необходимо быть начеку. И работая с документами, и тем более работая с людьми. Я с воодушевлением распределился в Москву, меня прельщали боеготовность и особый дух подразделения.

Войсковая часть № 3419, куда я прибыл командовать взводом, занималась охраной и сопровождением специальных и воинских грузов. Один батальон охранял объекты в Москве, второй — сопровождал грузы, в том числе выезжающие за пределы страны. Служба была интересной, покатались.
Через два года меня назначили командиром первого учебного взвода первой учебной роты. Служить под началом командира батальона Валентина Кокоева, тонкого психолога и по-хорошему дотошного учителя, было нелегко, но очень полезно. Перенимая житейские навыки комбата, уже через полгода я почувствовал, что и сам начал хорошо разбираться в житейских премудростях учебки.

Став через 5 лет командиром роты, затем заместителем командира батальона, понял, что обязан двигаться дальше, а значит — поступить в Военную академию имени М. В. Фрунзе.

Три года учебы пролетели быстро. Шел 1992 год. Жизнь за это время изменилась до неузнаваемости. Союз рухнул. Мои бывшие сослуживцы успели получить горький опыт участия в ликвидации последствий ужасного землетрясения в Армении, а также в боевых действиях этнических и межнациональных вооруженных конфликтов. Печально это все.

Как закончившего академию с отличием, меня назначили заместителем командира отряда специального назначения «Витязь» ВВ МВД. Затем, когда командир — Герой России полковник Сергей Лысюк ушел на повышение, с апреля 1994 года по июль 1996-го командовал отрядом я.

Вливался в коллектив в боевой обстановке. 20 августа 1992 года отряд подняли по тревоге: обострившаяся обстановка на границе между Грузией и Абхазией требовала вмешательства. Для проведения разведывательно-поисковых мероприятий с целью задержания и разоружения чеченских боевиков, пытавшихся проникнуть в Абхазию, нас перекинули в Карачаево-Черкесию, в район грузинской границы. 26 августа отряд блокировал колонну с боевиками недалеко от села Дашхурц.

После мы перекочевали в Кабардино-Балкарию, там бушевали страсти и в местном аэропорту, захваченном сторонниками Конфедерации горских народов Кавказа, и у Дома правительства, где звучали призывы к свержению законной власти. Хорошо, что представителям командования внутренних войск и руководства республики удалось разрядить обстановку путем переговоров, без применения силы.

Тут еще в следственном изоляторе Нальчика вооруженные заключенные устроили бунт. Используя специальные средства и приемы рукопашного боя, мы быстро усмирили заключенных и восстановили порядок.

Вскоре отделение из 7 человек совместно с местной милицией и чекистами без шума и пыли «упаковало» преступного «авторитета» и четверых его пособников в горном Тырныаузе. Их молниеносно задержали у местной больницы, причем с главарем — борцом тяжелой весовой категории — один на один схлестнулся молоденький заместитель командира разведвзвода группы боевого обеспечения Григорий Мыларщиков.

К слову, специалист высочайшего класса по стрельбе, высотной подготовке, рукопашному и ножевому бою, Гриша после первой чеченской продолжил службу в ЦСН ФСБ России. Освобождал заложников в «Норд-Осте» и Беслане. Именно он изображен на самых известных плакатах журнала «Братишка» о спецназе: «Попробуй спецназ на вкус, тебе понравится». Ныне Мыларщиков, кавалер трех орденов Мужества, полковник запаса.

Там же, в Тырныаузе, Владимир Кобзев с бойцами задержали еще одного главаря преступной группы, с подельником разгуливавшего по городу.

Из Нальчика нас перебросили в зону осетино-ингушского конфликта. В Беслане охраняли аэропорт, затем обеспечивали безопасность при переговорах руководства Северной Осетии и Ингушетии, добывали информацию о боевиках противоборствующих сторон, освобождали захваченную «национальной гвардией» Ингушетии Эзминскую ГЭС.

На въезде во Владикавказ мы ликвидировали самостийный вооруженный пост, на котором осетины под видом охраны водозабора выколачивали дань с хозяев проезжающих мимо автомобилей. В поселке Пригородное изъяли оружие и два мешка наркотиков. На механическом заводе под Владикавказом обнаружили подпольное производство деталей к автоматам, СВД и другому оружию. Позже блокировали и обезвредили местных наркодилеров.

В мае-июле 1993 года выполняли задачи по блокированию осетино-ингушской границы. Работали в селах Каршадон, Уми, Егор, Саниба, В. Парса.

В районе села Али-Юрт бандиты, обнаружив приближение наших разведчиков, открыли огонь из оборудованного дзота. Бой продолжался около двух часов. Пришлось подтянуть бронетехнику и основные силы. Потери боевиков составили 42 человека убитыми.

Тяжелейшей проверкой отряда на боеготовность стали события октября 1993 года, когда в Москве произошли беспрецедентные кровавые столкновения.
К вечеру 3 октября эпицентр событий переместился к телецентру «Останкино». Нам удалось занять здание телецентра, а затем аппаратно-студийный комплекс. Задачу по охране телецентра с целью недопущения в здание противников Б. Н. Ельцина, желавших выйти в телевизионный эфир, мы выполнили. Ближе к полуночи обстановка вокруг охраняемого объекта резко обострилась, началось движение, грянули выстрелы. Мы не открывали огонь до последнего, пока ситуация не потребовала нашей адекватной реакции. Бой продолжался около часа. Вытеснив атакующих с площади и примыкающего к ней сквера, отряд полностью овладел инициативой.

За мужество и героизм, проявленные при выполнении воинского долга, Сергею Лысюку и Николаю Ситникову (посмертно) было присвоено звание Героя Российской Федерации. Орденами и медалями наградили и других отличившихся военнослужащих отряда.

Через год полыхнула Чечня. К границе с самопровозглашенной Ичкерией, в Моздок, мы выехали вслед за отдельным танковым батальоном дивизии, 17 сентября.

С собой в Моздок мы взяли все, что могли увезти, вплоть до панцирных кроватей. Спустя несколько месяцев кровати эти здорово нам помогли. Когда техника застревала в жиже теперь уже знаменитой чеченской грязи, бойцы бросали их под колеса, и техника выбиралась из ям и колеи и продолжала движение.

Время шло, мы готовились к небольшим боевым действиям. Группировка МВД России, собранная в Моздоке, насчитывала до пяти тысяч человек. Все понимали, что будет какая-та заваруха, но никто не понимал какая именно. Помню слова генерала Анатолия Романова, сказанные мне 30 октября, после первой неудачной попытки дудаевской оппозиции овладеть Грозным: «Решение принято. Ввод войск в Чечню Москвою намечен. Осталось согласовать сроки».

Молодец Романов, не послушал наставлений Николая Егорова — полномочного представителя Президента России в Чечне, хотевшего нашими руками усмирить непокорного Дудаева. Романов владел обстановкой, знал, что боевики серьезно готовятся воевать, и нашу мизерную для масштабной операции группировку закатают в асфальт. Как показало время, даже через месяцы, когда совместная с армейцами группировка насчитывала до ста тысяч человек, воевать приходилось в очень жестких условиях.

До 11 декабря, дня начала «мероприятий по наведению конституционного порядка в Чеченской республике», мы интенсивно занимались: учились передвижению в горах и изучали местность. Неплохо акклиматизировавшись, обжившись в полевых условиях и организовав быт, занимались разведкой местности, сопровождением автоколонн с гуманитарными грузами в села, жители которых поддерживали или лояльно относились к федеральной власти. Старшими колонн и ответственными за груз обычно ездили офицеры МЧС. Часто доставка мирных грузов заканчивалась стычками с боевиками, пытавшимися присвоить эти грузы себе.

11-го в спешном порядке вылетели в дагестанский Хасавюрт. Там местные чеченцы-аккинцы заблокировали движение колонны нижегородского оперативного полка внутренних войск. Бандиты, обезопасив себя живым щитом из женщин, обступили машины. Нижегородцы не имели боевого опыта и не решились стрелять по гражданским, растерялись. Боевики, воспользовавшись ситуацией, захватили в плен 59 военнослужащих, четыре бронетранспортера, автомобили с вооружением и имуществом. В результате решительных действий отряда по поддержке организации обороны остатков колонны и удачных переговоров со старейшинами 38 пленников обрели свободу. Прикрываясь остальными, бандиты ретировались в сторону Грозного. Освободить их посредством переговоров смогли лишь несколько месяцев спустя.

Через две недели нас задействовали против боевиков, нападавших на поезда и автомобили в лесополосе недалеко от станицы Ищерской Наурского района Чечни.

При разведке местности оказалось, что чеченцы построили основательный опорный пункт из железобетонных блоков полутораметровой толщины по всем правилам фортификационного искусства. Бойницы, окопы, мины на подступах. Все серьезно. Они тоже литературу читали, а их инструкторы училища оканчивали, отечественные и зарубежные. Но боевиков мы этих уничтожили, а их сооружения разрушили. Хитростью военной. Предприняв попытку атаки, демонстративно показали бандитам, что собираемся уходить, стали вытягивать колонну. Они, видимо, радостно за этим наблюдали и проглядели небольшую группу Григория Мыларщикова, с фланга объехавшую опорный пункт на двух бронетранспортерах. Мыларщиков, без сопротивления сблизившись с объектом, применил огнемет и гранатометы, и быстро и без потерь добился победы.

А на въезде в село Алпатово едва не угодили в засаду. Сценарий действий бандитов смахивал на хасавюртовский. Мы, не забывая, как чеченцы обошлись с поддавшимися на провокацию военнослужащими нижегородского полка, поступили согласно ситуации. Очередь Сереги Смирнова над головами бушующей на дороге толпы, поступательное движение бронетранспортеров вперед, уверенность спецназовцев в своих силах и бескровная развязка.

29 декабря во взаимодействии с другими спецподразделениями участвовали в мероприятиях уже в самой станице Ищерской, где уничтожили танк Т-62.
После новогодних праздников сопровождали бронепоезд, проводили разведывательно-поисковые мероприятия вдоль железнодорожной ветки его следования: Моздок — Червленная — Грозный. Изъяли у дудаевцев около 200 автоматов, 50 пистолетов, большое количество боеприпасов. Задачу разблокирования стратегически важной магистрали выполнили успешно.

В марте с целью оценки сил противника занимались разведкой местности на подступах к Аргуну. Участвовали в мероприятиях по овладению этим городом, а затем и Гудермесом, где после удара артиллерии основные силы боевиков были рассеяны, поэтому лишь в районе городской больницы у нас случился огневой контакт.

К операции в селе Самашки, находящемся в чистом поле неподалеку от автодороги на села Аршты и Бамут, готовились как обычно. Общее руководство подразделениями осуществлял генерал-лейтенант Анатолий Романов.

5 апреля разведывательная рота софринской бригады на БМП и двух БТРах провела первую разведку боем. На следующий день командование решило войти в село с другой стороны, преодолев минные поля. Впереди разведдозора на трех бронетранспортерах двигался танк с минным тралом. Перейдя железнодорожный переезд, танк двинулся вперед, но БТР, шедший следом, подорвался на фугасе. Танк, уничтожив огневую точку противника, также подорвался, после чего на мину налетел еще один БТР. Подразделения были вынуждены вернуться в исходное положение.

Утром 7 апреля на окраине села оперативная группа провела встречу со старейшинами. Им объявили требования: бойцы СОБРа и ОМОНа прочесывают село на предмет выявления оружия и боеприпасов и осуществляют паспортный контроль, после чего войска идут дальше. По такой схеме сотрудники МВД, как правило, всегда работали в населенных пунктах.

Днем в направлении Серноводска из села потянулись беженцы. Мы им не препятствовали, но документы проверяли и транспорт на предмет наличия оружия досматривали. Стало понятно: боевики укрепляются и боя не избежать. Разведка за это время выявила огневые точки противника, окопы, вырытые на окраинах и в самом селе, определила установленные боевиками минные поля.

К вечеру командование нарезало задачи каждой штурмовой группе, определило маршрут продвижения и точки, где необходимо закрепиться и выставить заслоны для выдвижения следующих групп. Однако вход в село оказался непростым, боевики устроили засаду: подорвали танк и вывели из строя два бронетранспортера.

Окопы, откуда боевики вели огонь, они нарыли не вдоль улиц, а в густо заросших палисадниках, где их было непросто обнаружить. Помог им и овраг, пролегавший посреди села. Боестолкновения внутри Самашек завершились только к полудню следующего дня. Больше других пострадал личный состав софринской бригады, были убитые и тяжело раненные.

Оставив на окраинах села блокпосты с милиционерами, мы продолжили движение в сторону Ачхой-Мартана и Бамута, не подозревая, какая шумиха разыграется в СМИ по поводу этого боя. Информация, раздутая силами «правозащитников», создавших миф о зверствах военных в Самашках, превратила тяжелую схватку попавших в засаду софринцев и милиционеров в изуверскую карательную акцию. Жаль, что мировая общественность опустилась до того, что предпочла поверить пропаганде бандитов, у которых руки по локоть в крови. К сожалению, даже выступление депутата Станислава Говорухина — руководителя парламентской комиссии по расследованию этого прецедента, лично выезжавшего в Самашки, никто услышать не захотел.

Когда я прибыл к Говорухину отвечать на вопросы комиссии, был крайне удивлен тем, что у депутатов имелись аудиозаписи всех переговоров, которые мы вели в Самашках с использованием радиостанций. Это какие средства связи надо было иметь тогда боевикам, чтобы услышать и записать все, что мы наговорили почти за 20 часов? И кто им помогал? В каких целях?

Мне пришлось прокомментировать каждое мое слово, сказанное в эфир. Пояснить многие детали боя. С известным кинорежиссером мы друг друга поняли, и он сделал правильные выводы, а я вдобавок осознал, насколько важна в сегодняшнем мире информационная составляющая в ведении боевых действий. Понял, что телевидение, транслируя удачно смонтированную картинку, способно ввести в заблуждение любого и может заставить думать и воспринимать событие так, как выгодно кому-то, прячущемуся за кадром.

Интересно и то, что немногим позже, встречаясь с боевиками на переговорах во время летнего моратория на ведение огня, мы обсуждали наше противодействие в различных боестолкновениях. И боевики те, скрипя зубами, признавались: к «витязям» претензий не имеем, воюете вы честно.
Заняв через пару дней Ачхой-Мартан, группировка внутренних войск подошла к горному селению Бамут, расположенному в глубоком ущелье с единственной дорогой. Над входом в село возвышалась Лысая гора, превращенная бандитами в опорный пункт.

В Бамуте мы понесли первые потери. 14 апреля погиб командир штурмового отделения 1-го взвода 2-й группы специального назначения сержант Александр Кисиленко, уроженец Белгородской области. А 18 апреля — заместитель командира 4 ГСН старший лейтенант Олег Растегаев, уроженец города Владимира, выпускник Московского высшего общевойскового командного училища имени Верховного Совета РСФСР. Как беседовал с его родителями на похоронах, как объяснял им, за что мы воюем в Чечне и почему погиб именно их сын, никогда не забуду. Спасибо вам, родители всех моих бойцов, низкий поклон за воспитание сыновей!

Вечером 13 апреля отряд получил задачу выдвинуться в сторону села Бамут, подойти с западной стороны через лес, организовать засады и, обнаружив боевиков, уничтожить их.

В ночь на 14 апреля совместно с братишками из отрядов «Росич» и «Русь», численностью около 200 человек, без бронежилетов, с максимальным боекомплектом для стрелкового оружия, с огнеметами и гранатометами вышли в сторону населенного пункта. Тихо, не гремя, не шурша, молча. Перед рассветом, войдя в лес, разделились на группы и растянулись. Местность представляла собой разные по высоте сопки, поросшие деревьями и кустарником.

Медленно продвигаясь к очередной возвышенности, услышали звук работающей техники. Дозор из 7 человек, дойдя практически до верха возвышенности, наткнулся на дозор боевиков из 10 человек. Боевиков уничтожили. Но вслед за дозором сверху появилась многочисленная банда дудаевцев численностью не менее 100 человек. Пал Кисиленко, тяжелые ранения получили Кибордин и Рассказов, но бандитам пришлось отступить.Через 4 дня, получив задачу войти и зачистить северную часть села, приступили к действию. Заехали колонной. Где-то впереди на мине подорвалось БМД, загорелся, через некоторое время взорвался боекомплект. Дальше, свернув направо, принялись за работу. Две группы под прикрытием бронетранспортера перекрестно, прижимаясь к заборам, дом за домом прошли все улицу. Все чисто.

Узнав о засаде на Лысой горе, в которую угодили парни из «Росича», рванули на помощь. При проезде через Верхний Бамут, с господствующих высоток боевики нанесли огневой удар по колонне.

Достигнув подошвы горы, необходимо было преодолеть открытое пространство и устремиться в зеленку. Учитывая сложность подъема, решили идти без брони. Сразу попали под прицельный огонь с дальней дистанции, но, петляя и вгрызаясь через десяток шагов в траву, полезли вверх. В небе появились две вертушки. Траектория их захода показала, что могут дать залп по своим. Увидев оранжевый дым, вертушки дали залп дальше, в сторону предполагаемого нахождения дудаевцев. Воспользовавшись затишьем, все рванули вперед, до деревьев.

На подъеме, встречая бредущих навстречу раненых, оказывали им помощь. Дойдя до основной группы, присоединились к ней и вступили в бой. Через час, прикрывая друг друга, начали совместный спуск. Боевики усилили огонь, используя минометы, пытались обойти с флангов и окружить. Не сумели.
Внизу, погрузив в бронетранспортеры раненых, оставшиеся, попутно отбиваясь от наседающих сверху боевиков, в пешем порядке отходили до подхода следующий брони.

24 мая мы получили приказ обеспечить прикрытие одного из полков ОДОНа, выдвигавшегося в район трех высот. Провести разведку местности у высоты 541,9 заранее не было возможности, углубляться в лес нам не давали. Оставалось действовать по ситуации. Старшим от отряда на задачу поехал мой заместитель Виктор Никитенко.

Колонной доехав до начала подъема на высоту, парни свернули с основной дороги и поехали через лес. В зеленке, развернувшись на просторной поляне, первая БМП пошла вверх по тропе. И неожиданно вышла в тыл хорошо укрепленного лагеря боевиков. Там были землянки, окопы, БТРы, три СПГ! И все стволы смотрели на дорогу, которая просматривалась оттуда как на ладони. Хорошо, что Никитенко с нее свернул, чем сорвал план противника по уничтожению колонны при подъеме на высоту.

Завязался бой, два СПГ уничтожили сразу, боевиков оттеснили вправо от тропы, в поле перед лесом, где они скрылись в окопах. Оттуда боевики сумели подбить БМП выстрелом из гранатомета. Механик-водитель остался жив, башню машины переклинило. Прапорщик Валентин Лелеко, попытавшийся оказать помощь экипажу, получил смертельное ранение.

Вторая БМП, стоявшая на поляне, ринулась на помощь первой по тропе. Выстрелом из оставшегося невредимым СПГ боевики пробили следующую за ней машину — БТР — насквозь, ранили водителя, наводчик-оператор рядовой Константин Смирнов погиб сразу.

Силой взрыва с обратной стороны бронетранспортера оторвало крышку бокового люка. А за машиной стояла группа. Погиб старший инструктор группы прапорщик Дмитрий Ращупкин.

Бойцы из второй БМП спешились и, прикрываясь броней, вышли из леса на поляну, под шквальный огонь боевиков. Огнем пушки БМП распороли бронетранспортер дудаевцев, огнем из автоматов прикрыли отход группы из первой машины.

Выстрелом из гранатомета бандиты ранили рядового Андрея Арефкина. Друзья сразу его подобрали и оказали первую помощь, но эвакуировать не смогли, сами получили огнестрельные и осколочные ранения. В БМП несколько раз попали из гранатометов, пробили борта, но водитель, молодой парень, машину не покинул, из боя не вышел, ждал, пока загрузят раненых и погибших.

Бой продолжался больше трех часов. Боевики, бросив убитых, ретировались в глубь зеленки. Высота была взята на следующий день. Но какой ценой, будь он неладна. Отряд понес самые большие в своей истории потери. Все спецназовцы, участвовавшие в бою, проявили стойкость, мужество и отвагу, всех считаю героями.

Помню переполненные тревогой и отчаянием глаза отца Кости Смирнова, заглянувшего в окошко цинкового гроба. Тихо покачав головой, он молча проглотил скупую слезу. «Командир, только маме показывать не будем, пусть помнит живым», — говорит. Похороны — для меня самая тяжкая часть командирского труда.

2 июня во время боя на высоте Безымянная погиб старший стрелок гранатометчик 2-го взвода 3 ГСН рядовой Сергей Съедин. Сергей прикрывал огнем действия штурмовой группы, и его самоотверженность помогла «витязям» выполнить боевую задачу.

Задача тогда стояла привычная: занять высоту и удержать до подхода оперативного полка дивизии.

До вершины, заросшей мелким кустарником с заброшенной нефтяной вышкой посредине, группа доехала без единого выстрела. Только спешилась и стала разворачиваться в боевой порядок, как на мине подорвался БТР, и из кустов, метрах в ста, боевики начали шмалять из автоматов.

Около трех часов группа вела ответный огонь, навела на овраг артиллерию, но боевики не унимались. Было принято решение оставить высоту. Прикрывать группу остался Съедин. Награжден орденом Мужества посмертно.

В первых числах декабря отряд отправили к месту постоянной дислокации, в Москву. За три месяца отдыха мы планировали восстановить технику, привести в порядок вооружение, подлечиться, набраться сил. И, конечно, серьезно позаниматься, учитывая приобретенный опыт и специфику боев. Мы и в Чечне выкраивали время для занятий, бегали кроссы, стреляли, занимались рукопашкой, проводили экзамен на право ношения крапового берета. Учеба — основа будущего успеха. А что до усталости и нелегкой «среды обитания», то военный люд жаловаться не привык. Тут истина проста: если с поставленной задачей не справится спецназ, то поручать ее выполнение больше некому. Получается, мы — та последняя инстанция, эталон воинского мастерства и доблести, на которую равняются остальные. Держать планку нелегко, но и нам краповые береты и шевроны с автоматом в кулаке достались не за красивые глаза.

Отметили Новый год, приступили к учебному процессу. Но 9 января банда Салмана Радуева нападает на дагестанский город Кизляр. Тревога!
Радуевцы сжигают два вертолета, пытаются захватить городок батальона внутренних войск. Не получается. Тогда бьют наверняка — по мирному населению! Захватывают больницу, сгоняют в нее местных жителей и, угрожая расправой, предъявляют ультиматум: вывести российские войска из Чечни.
После переговоров с властями Дагестана боевики получают гарантии безопасности и автобусы для отъезда в Чечню.

11 января у поворота на село Первомайское колонна остановилась. Боевики взяли в плен новосибирских милиционеров, находившихся на блокпосту, свернули в населенный пункт и принялись готовиться к обороне.

В Моздок мы вылетели самолетом из Чкаловского. Оттуда на вертушках перелетели к Первомайскому, где и встали в чистом поле. Зима, холод, ветер.
Пока политики пытались заработать себе репутацию и вели с Радуевым непонятные переговоры, а генералы никак не могли определиться, кто и из какого ведомства будет руководить операцией, боевики, используя заложников, трое суток рыли окопы и ходы сообщения между домами, строили укрепления. Готовились к бою и мы.

Генерал-полковник Павел Голубец, выслушав предложения коллег из органов госбезопасности и Минобороны, предложил свой вариант проведения операции. «Предложил? Выполняй!» — ответили ему. Отмечу: позже, разбирая детали всей кампании я пришел к выводу, что именно Голубец сыграл наибольшую роль в успехе общего дела.

На рекогносцировке выяснилось, что из всех, кому предстояло идти на штурм, молодые пацаны — военнослужащие срочной службы — только в отряде «Витязь». В СОБРах и спецназе ФСБ, естественно, зрелые мужики. Вовремя поднять в бой почти 150 подчиненных, считая 15 приданных из ОСН «Русь», и повести за собой вперед, закрепиться на юго-восточной окраине села – вот какую задачу поставил мне Голубец.

Исходную позицию отряд занял в неглубоком арыке. За ним рота буйнакской мотострелковой бригады вытягивалась для блокирования выхода из села. Командир роты, шустрый парень, подсказал мне, что в поле есть каналы, через которые можно скрытно подобраться к окраине и, если повезет, пройти к самому центру села. Эта информация помогла разработать план действий.

Штурм начался 15 января. Сначала по боевикам недолго поработали артиллерия и вертолеты, потом пошли мы. Перебежками. Рывками. Приходилось иногда и в воронках залегать, еще дымящихся от разрывов ракет, и в арыки скатываться, вжимаясь в грязь.

Дистанция в 800 метров далась кровью, ранения получили шесть человек. Но, уничтожив боевое охранение боевиков, мы все-таки в Первомайское вошли. Осмотрели ряд домов, забросали гранатами окоп с пулеметчиком.

Был момент, когда приданная минометная батарея, прикрывавшая отряд огнем, начала лупить так близко, что сделалось ясным: в «вилочку» попадем мы, а не боевики. Применяя нецензурную лексику, спрашиваю офицера батареи, обязанного не только понуро следовать за мной, но и корректировать огонь посредством радиосвязи: «Почему твои сюда бьют? Наверно, сейчас скажешь, что батарейки сели, и ты сделать ничего не можешь?». «Так точно, связи нет, нам — крышка», — отвечает он голосом мученика, смирившегося с ситуацией. Но бойцы мои, тертые калачи, вывалив из карманов запасной комплект батарей, наладили связь. И офицер тот быстро и доходчиво объяснил стреляющим, как и куда надо перенести огонь.

Темнело. Разрешать бойцам ночевать внутри домов я посчитал нецелесообразным, один выстрел из гранатомета мог превратить жилище в братскую могилу. Плюс риск попасть под утренний удар своей авиации. Решили перемахнуть через длинный тяжелый забор, тянувшийся через занятую нами улицу, и вернуться за окраину, чтобы закрепиться в складках местности. Так безопаснее для бойцов. Чтобы ни с флангов нас не достали, ни с фронта. Организовал круговую оборону, дал поочередно ребятам отдохнуть.

Хотя какой там отдых? Ночевали в наспех оборудованных позициях, у арыка, и, естественно, половина группы постоянно несла боевое дежурство для предупреждения возможного прорыва бандитов, остальные спали на снегу, ногами к костру. Проза жизни: у большинства бойцов обувь от жары оплавилась, а носы замерзли, раскраснелись, как у снеговиков.

Всю ночь артиллерия и авиация стреляли специальными осветительными снарядами, создавалось впечатление искусственного дня, только довольно мрачного.

Виктор Никитенко с группой бойцов провел разведку, выявил огневые точки боевиков, передал на командный пункт Куликова. При отходе на исходный рубеж Никитенко наскочил на радуевцев. В перестрелке ранение в живот получил стрелок 1 ГСН рядовой Дмитрий Евдокимов, уроженец Курганской области. Диму эвакуировали в тыл, переправили в госпиталь, однако спасти его не смогли.

Утром 16 января мы снова пошли в атаку. Достигли центральной улицы. Поддержали огнем офицеров дагестанского СОБРа, прорывавшихся по смежной улице. Уничтожили нескольких бандитов и освободили находившихся при них заложников. Задержали и передали органам военной контрразведки четверых бывших военнослужащих, перешедших на сторону боевиков месяц назад, в Гудермесе.

Перебежчики эти, завидев моих бойцов, вбегающих во двор, попытались закосить под заложников. Попрятав автоматы, выскочили навстречу и начали наперебой рассказывать о своих несчастьях. Однако моих на мякине не проведешь, подлог вскрыли быстро, отыскав среди строительного хлама блокнот боевиков с графиком дежурств на посту и номерами закрепленного за караульными оружия. Фамилии лжезаложников были в том блокноте.

Во главе одной из штурмовых групп шел мой заместитель по работе с личным составом Олег Кублин. Подавив несколько огневых точек радуевцев в окнах домов, он пытался обойти с фланга пулеметчика, из окопа простреливавшего целую улицу. Олег был тяжело ранен в живот, но до потери сознания продолжал координировать действия своей группы. Молодцы бойцы, вколов обезболивающее, они вытащили его из-под обстрела и передали врачам. Благодаря их усилиям в разных городах и госпиталях Кублин почти через год встал на ноги и вернулся на службу.

Погиб приданный из ОСН «Русь» рядовой Олег Долгов. 6 октября 1995 года он попал в засаду, в которой был ранен генерал Романов. Тогда повезло, остался невредим. Здесь, рискуя жизнью, он сумел незаметно подобраться к позиции противника и забросать ее гранатами. Оттуда, прикрывая друг друга огнем, Олег с товарищем понесли ящик с боеприпасами спецназовцам, вырвавшимся вперед. Огнем противника оба были легко ранены. Долгов уступил товарищу безопасное место, чтобы тот мог сделать перевязку, а сам был сражен пулей снайпера.

Олегу Долгову присвоено звание Героя Российской Федерации (посмертно). Одна из улиц поселка Луначарский Самарской области названа в его честь.
При поддержке вертолетов мы по отведенному нам участку дошли до конца села. Зачистили дома от бандитов. Был момент, когда напрочь завязли на перекрестке, но нам помогли старшие братишки из «Альфы».

С учетом наступления темноты решили отойти на исходный рубеж.

После двух практически бессонных ночей нас и чекистов отправили отдыхать в прогретые автобусы, подогнанные к селу на разумное расстояние. Снабдили сухими пайками.

17-го командование подтянуло к Первомайскому три установки «Град». Идти на штурм под залпами установок, разумеется, приказа не поступало.
В утренней темноте 18 января радуевцы попытались вырваться из села и через реку Терек уйти в Чечню. Большинство бандитов полегло от огня спецназовцев ГРУ и десантников, артиллерии и авиации, часть спаслась в лесу.

Днем при очередном входе в село сопротивления практически не чувствовали. Столкновения с оставшимися прикрывать бегство банды боевиками заканчивались быстро.

12 и 13 февраля «Витязь» задействовали в спецоперациях в селах Кади-Юрт и Энгель-Юр. Мы изымали оружие и задерживали жителей, причастных к бандформированиям.

16 февраля участвовали в освобождении от боевиков поселка Новогрозненское, где, по разведданным, находились штаб Аслана Масхадова и остатки банды Радуева. Бандиты вырыли в Новогрозненском множество траншей, окопов и ходов сообщения, подвалы и дома оборудовали в доты.
18 февраля совместно с батальоном ДШБ и полком из ДОН-100 общей колонной двинулись на поселок. Боевики встретили яростным огнем. Сломить оборону противника с ходу не удалось. Во избежание больших потерь руководители дали команду на отход.

Утром 19 февраля после артподготовки вперед пошли БМП и подразделения ОМОНа и СОБРа. Отряд действовал во втором эшелоне. Схватка разыгралась ожесточенная. Милиционеры понесли потери, пришлось отступить.

20 февраля нам придали по одному танку на каждую штурмовую группу, и снова — вперед! Перенося огонь танков внутрь поселка, прикрываясь броней и маневрируя, атакующие взяли поселок под контроль, выдавливая боевиков на окраину. К вечеру остатки банды скрылись в темноте, ситуация в Новогрозненском стабилизировалась.

Через пару дней я получил команду вывезти отряд в Москву на отдых.

Дома, попивая свежесваренный кофе и глядя в окно на тихое небо столицы, я радовался солнцу и понимал, что именно там, на войне, прошли не только самые тяжелые дни моей жизни, но и самые лучшие. Дни, которые проверили меня на твердость характера, на отношение к серьезным вещам — добру и злу, любви и ненависти, счастью и горю, к людям и Родине. Я испытывал гордость за своих ребят, за честных правильных мужчин, никто из которых не сдался в плен, не проявил трусости и малодушия, не бросил поле боя, не ныл и не жаловался на боль и лишения, а честно и осознанно исполнил свой долг перед народом!

В июле меня перевели на службу в Главное командование внутренних войск. Оттуда, из Управления по чрезвычайным ситуациям, я через год и уволился в запас.

С тех пор работаю в Межрегиональной ассоциации ветеранов спецназа «Русь». В круг задач нашей организации входит помощь сотрудникам спецподразделений, получившим ранения или увечья при исполнении воинского долга, поддержка семей погибших боевых товарищей, военно-патриотическое воспитание молодежи, трудоустройство спецназовцев, уволенных со службы по болезни, ранению или увечью.

Борьба с организованной преступностью и терроризмом не может вестись на основе разрозненных, нескоординированных действий, эта борьба требует целевого, комплексного подхода с привлечением не только государственных служб, но и всех сил общества, и прежде всего людей, обладающих мощным профессиональным опытом. Сегодня региональные представительства ассоциации «Русь» действуют в городах Санкт-Петербург, Нальчик, Волгоград, Сочи, Саратов, Самара, Элиста, Новгород, Белгород, Мытищи, Калининград. Мы вместе стараемся внести свой посильный вклад во благо нашей Родины. Спецназ — это на всю жизнь!

Автор Раян Фарукшин

Первоисточник http://www.bratishka.ru/